Мальчик больница перелом

В среду, 21 августа, стало известно о мальчике из Ростовской области, которому пришлось ампутировать руку — возможно, из-за недосмотра местных врачей.

Как оказалось, всё произошло ещё 13 августа: для 11-летнего Егора Сазонова из станицы Мечетинской Зерноградского района этот день, вероятно, стал самым трагичным в жизни. Правую руку выше локтя он потерял после рядового, казалось бы, перелома. Ростовские медики на тот момент были просто вынуждены отнять конечность: возникла угроза для жизни ребёнка.

Что привело к такому развитию событий и понесет ли кто-то ответственность за случившееся, разбирался «АиФ-Ростов».

Перелом оказался открытым

Всё началось с травмы: в субботний день 10 августа Егор сломал руку. Родители отвезли сына в районную больницу, где ему вправили кость и наложили гипс.

Как вспоминает мама мальчика Наталья Коваленко, рука у ребёнка постоянно болела, он не мог ни есть, ни спать. Забыться получалось только в машине, когда отец нарезал круги по району, чтобы хоть как-то облегчить участь сына. Так прошло почти двое суток.

Жалобы на боли ни к чему не привели, как отмечают в СМИ, «врач посчитал это нормой». И только когда от повязки появился неприятный запах, гипс вскрыли. Обнаружился открытый перелом конечности, некроз тканей и все признаки инфекции в ране.

Повторное оперативное вмешательство не помогло. Боль не утихала, кисть опухла и посинела. Понадобилось вмешательство медиков из Ростова.

С мальчиком работает психолог

Как сообщает пресс-служба Министерства здравоохранения Ростовской области, в областную детскую клиническую больницу Егора доставили 12 августа, взяли анализы, обследовали.

По итогам всех манипуляций и осмотров консилиум специалистов вынес нешуточный диагноз: началась газовая гангрена, нужна срочная операция. По жизненным показаниям маленькому пациенту пришлось ампутировать правую руку выше локтя.

Так день 13 августа разделил жизнь подростка на «до» и «после». Но о том, что этот вторник стал самым трагичным в его судьбе, Егор узнал не сразу: почти неделю он был в медикаментозной коме.

Все эти дни Сазоновы не знали, как сказать сыну о случившемся: в 2018 году их ребёнок перенес операцию на сердце. Выдержит ли оно такой удар?

Состояние тяжелое, но стабильное

В сознание Егор пришёл 20 августа. В тот же день его перевели из отделения реанимации и интенсивной терапии в палату хирургического отделения.

По словам отца Егора Алексея Сазонова, сейчас врачи оценивают состояние мальчика как тяжелое, но родители надеются на лучшее.

21 августа донской Минздрав распространил такую информацию: «Ребёнок в сознании, его состояние оценивается как среднетяжёлое, угрозы жизни нет. Все необходимое лечение получает своевременно и в полном объёме». Также известно, что с мальчиком работает медицинский психолог. А в палате рядом с Егором постоянно находится его мама.

Халатность или стечение обстоятельств?

Родители маленького пациента считают, что их сын лишился руки по недосмотру местных врачей, которые при первом посещении халатно отнеслись к своим обязанностям, не предотвратили инфицирование раны, не назначили адекватное лечение. Поэтому Сазоновы, как пишет «Панорама», обратились за помощью к юристам и готовят иск в суд.

Также сообщается, что на всякий случай Наталья Коваленко забрала из зерноградской ЦРБ все необходимые документы.

Как ранее писал «АиФ-Ростов», Минздрав Ростовской области начал служебную проверку по факту ампутации руки у 11-летнего мальчика из-за осложений. В ведомстве уточняют, что «экспертиза и проверка качества оказанной ему помощи будет проведена страховыми медицинскими организациями после окончания лечения и выписки пациента».

Следователи Зерноградского района также проверяют факты о ЧП, растиражированные СМИ.

«В ходе доследственной проверки следствие установит обстоятельства произошедшего, по результатам проверки  будет принято процессуальное решение», — сообщает официальный представитель СУ СКР по Ростовской области Галина Гагагалева.

Комментарий врача-психиатра с 43-летним стажем, кандидата медицинских наук Константина Галкина:

«За свою практику ни разу не встречал врача, который сознательно хотел бы навредить пациенту. В каждом конкретном случае надо исходить из того, что есть халатность, а есть заблуждение. Да, медиков привлекают к судебной ответственности – УК РФ ещё никто не отменял. Только сейчас всё чаще понятие врачебная ошибка пытаются подменять врачебным преступлением. Больному и его родственникам не легче, но это ведёт к активному развалу здравоохранения».

«АиФ-Ростов» будут следить за развитием событий.

Константина Красикова похоронили в закрытом гробу. Коронавирус у покойного не подтвердился. По словам близких погибшего, в заключении о смерти указано: черепно-мозговая травма от удара тупым предметом. Но, вероятно, кому-то было выгодно списать его гибель на COVID-19.

До похорон сына 70-летняя мать Константина Раиса Красикова держалась. Десятки раз пересказывала инцидент родственникам, ее опрашивали полицейские, давала показания следователям. Силы закончились. Наступило опустошение. Пенсионерка извинилась, сказала, что больше не может вспоминать произошедшее.

Мы связались с племянницей погибшего Еленой Кирьяновой. На своей страничке в соцсети девушка опубликовала рассказ от имени своего отца Станислава Красикова, брата погибшего.

«На лице черная гематома, заплыл глаз»

«Сегодня я похоронил единственного родного младшего брата. Ему было 43 года.

25 мая Костя почувствовал себя плохо. Артериальное давление упало до показателей 60/40, температура поднялась до 39 градусов. Лечился сам. 30 мая его состояние ухудшилось. Позвонил матери. Предположил, что возобновились проблемы с сердцем. Год назад ему делали операцию на открытом сердце.

Мама вызвала такси и отправилась с сыном в Новомосковскую больницу. Было 9 часов утра. Медработники выслушали жалобы Кости. Брата раздели и повезли на рентген в сопровождении матери. Через 15 минут сообщили: изменений в легких нет.

Костю определили в реанимацию кардиологического отделения. Маму отправили домой. По дороге она вспомнила, что не оставила врачам контактов для связи. Связалась с кардиологией. И услышала: «Ваш сын в тяжелом состоянии, но дышит сам».

Вечером того же дня ей позвонили из стационара, сообщили, чтобы она собирала вещи брата, его переводят в больницу Тулы с подозрением на COVID-19. Поинтересовалась, какой процент легких поражен. Ей ответили: вирус диагностировали по КТ, но поражения как такового нет, есть подозрения».

Женщина приехала в больницу. Вещи Кости у нее забрали, самой велели возвращаться домой. Она решила дождаться, пока сына вывезут из отделения для госпитализации в Тулу.

«Дальше происходило странное. Маму выпроваживали из больницы под разными предлогами. Она настояла на своем: «Никуда не поеду, пока не увижу сына».

Когда врачи вывезли брата, мама его не узнала. Костя сидел на каталке в полуобморочном состоянии. Он был избит — тело в ссадинах и царапинах. На правой стороне лица огромная черная гематома, от которой заплыл весь глаз. Голова распухла, на правом плече гематома. Ноги и руки исцарапаны. Говорить он не мог. На его лице была маска, которую Костя попытался отодвинуть, чтобы показать матери лицо. Его попытки стянуть маску пресекли сотрудники больницы — били его по рукам, кричали, чтобы он не трогал маску. Мама спросила: «Что вы с ним сделали?» И услышала: «Он с нами воевал».

Константин действительно воевал. В первую чеченскую кампанию в разведывательной роте, которую называли «бешеная разведрота», под командованием Алексея Ефентьева с позывным Гюрза. Несмотря на войну, все знали Константина как доброго, отзывчивого и неконфликтного парня. Многие удивлялись, когда узнавали, что он прошел Чечню.

На следующий день, 31 мая, в 11 часов утра нам сообщили, что Константин скончался в областной больнице Тулы от черепно-мозговой травмы».

Брат погибшего допускает, что сотрудники Новомосковской больницы диагностировали Константину COVID не случайно. Только с подозрениями на опасный вирус мужчину могли госпитализировать в инфекционное отделение тульского госпиталя, откуда все тела умерших выдают в закрытых гробах.

«В официальном заключении судмедэксперта указали, что смерть Кости наступила в результате черепно-мозговой травмы, нанесенной тупым предметом неопределенной формы, вследствие чего наступил отек головного мозга, повлекший за собой смерть. И все это могло быть закопано в земле в закрытом гробу под прикрытием COVID-19», — считает Станислав Красиков.

На следующий день родственники погибшего отправились в УМВД Тульской области и прокуратуру Тульской области.

«В заключении сказано: травма тупым предметом»

Мать Константина Красикова теперь не выходит из дома, ни с кем не общается. Кажется, только сейчас она осознала весь ужас происшедшего.

— Бабушка пересказывала эту историю полицейским много раз, больше не может. Теперь она только плачет и смотрит в окно, — говорит племянница погибшего Елена Кирьянова. — Дедушка у нас с сахарным диабетом. После смерти сына не встает с кровати. Скорее всего, врачи начнут оправдывать себя. Уже появилась информация в СМИ, что в крови дяди якобы обнаружили запрещенные вещества. Не удивимся, если там его обкололи чем-то. Бабушка рассказывала, когда Константина вывезли на каталке из отделения, у него были связаны ноги, он не шевелился, глаза полузакрыты, пытался моргать… В таком состоянии его грузили в машину «скорой помощи», а медбрат орал: «Подними задницу! Давай сам вставай!» Дядю отвезли в Тулу, но родственников не оповестили, в какую именно больницу госпитализировали. Мы по справочной нашли его. В тульской больнице нам сказали, что его поместили в инфекционное отделение, давление было в норме, дышал самостоятельно, глаза открытые, моргал, но на врачей не реагировал. Доложили, что состояние — почти кома.

— Как опознавали погибшего?

— Дядя скончался в инфекционном отделении, поэтому опознание проводили по фотографии, ведь он умер там, где лежали ковидные пациенты. Мой папа пришел в ужас от увиденного: на брате не было живого места. Патологоанатом не позволил сохранить фотографию, быстро стер с телефона со словами: «Не велено вам передавать». Хоронили дядю в закрытом гробу. В официальном свидетельстве о смерти написали: «Черепно-мозговая травма, нанесенная тупым предметом, отек мозга».

— Как проходили похороны?

— Как в мирное время. Коронавируса-то у дяди не обнаружили. У меня до сих пор не укладывается в голове, как такое возможно: человек выжил на войне, а умер, когда обратился за медицинской помощью…

— Расскажите о нем: каким он был?

— Простой, безобидный, скромный человек. Несколько лет назад развелся, у него растет дочь. Работал в шиномонтаже. Как ветеран боевых действий в Чечне получал пенсию 3 тысячи рублей.

«Я прошел концлагерь»

После того как родственники погибшего разместили информацию о происшествии в соцсетях, к ним стали обращаться жители города, близкие которых пострадали от рук врачей этого стационара. Мы приведем несколько комментариев, которые жители Новомосковска оставили под постом Елены:

«Отчим попал в больницу с температурой. В итоге умер, потому что был пробит висок. Врачи сказали, что упал».

«Моего папу неделю назад выписали оттуда с перенесенным инсультом. Он не привык жаловаться, а тут сказал: «Я прошел концлагерь». У него образовались синяки и ссадины по всему телу, содранная почти в мясо кожа на мошонке после пластыря. Поинтересовались у медперсонала, что они с ним делали. Нам ответили: «Он сам расчесал». И рекомендовали залечивать раны хозяйственным мылом и присыпкой. А у него температура под 38. Явно начался воспалительный процесс».

«Дядя пролежал 13 дней с инсультом. Когда вернулся домой, первое, о чем просил: «Дайте попить и поесть». Он диабетик, а в эпикризе написали, что сахар у него в норме — 6,6, хотя у него 19. В больнице медперсоналу было не до него. В связи с эпидемией в госпиталь никого из родственников не пускали. Домой дядю отпустили без выписки и назначений. Умер он от отека головного мозга — так указали в заключении о смерти».

«На крестного в приемном покое надели кислородную маску. Только баллон оказался пустой, и крестный начал синеть. Ночью он умер».

«Три года назад моя мама с инсультом попала в эту больницу. Врач сказала: «Полежит немного, прокапаем, и домой». Через сутки ее перевели в реанимацию. К ней пригласили батюшку, который сообщил нам, что у мамы оказалось разбито лицо, шрам зашивали. Написали заявление в полицию. В ходе разбирательства нам сказали, что санитарочка не удержала маму, и она ударилась о тумбочку. Дело закрыли. Врачу вынесли выговор».

«13 мая бабушку увезли с парализацией правой стороны тела. В приемном отделении сотрудник обратился к ней: «Вставай, иди на флюорографию». У меня глаза на лоб вылезли — парализованному человеку говорят: «Вставай и иди».

— Сейчас больницу проверяют, следователи допрашивают медперсонал, — добавляет Елена. — С нами на связь никто из врачей не выходил. Папа пытался связаться с главврачом по сотовому, но он не поднимал трубку. Дозвониться другим медикам не получилось: все телефоны выключены.

По факту происшествия следователи возбудили уголовное дело по ч. 4 ст. 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего». Чем закончится расследование, пока неизвестно.

Один из жителей города Новомосковска оставил комментарий на страничке племянницы погибшего: «Медики напишут, что сам упал вниз головой. Найдется десяток свидетелей, которые подтвердят. Правду, к сожалению, вы не найдете».