Дмитрий носов перелом

Дмитрий носов перелом thumbnail

17 августа 2004 года – определяющий день в жизни дзюдоиста Дмитрия Носова.

Эта сказочная история с Олимпиады-2004 до сих пор перед глазами: счастливый борец кричит в потолок, сидя на коленях и размазывая по лицу кровь из рассеченной брови. Победа, контекст которой за несколько минут превратил никому не известного спортсмена в героя.

В Афинах Дмитрию Носову было 24 года. До Олимпиады он не брал ничего значимее бронзы на Евро и даже в России не выглядел очевидным первым номером в весе до 81 кг.

Его поездка на Игры до последнего оставалась под вопросом – помогло назначение гостренером по дзюдо Валентина Хабирова, который хорошо знал Носова по работе в школе «Самбо-70». В те годы она славилась не только фигурным катанием.

В схватке, которая катапультировала Носова в легенды – против азербайджанца Мехмана Азизова – разыгрывалась лишь бронза.

Несколькими минутами ранее Дмитрий уступил бывшему грузину Илиасу Илиадису, представлявшему Грецию – этот полуфинал, казалось, перечеркнул не только мечту россиянина о золоте, но и турнир целиком.

Против Илиадиса Носов выглядел активнее, но грек выиграл эффектным броском через спину в концовке – жюри оценили прием на иппон и присудили ему чистую победу. В том моменте Дмитрий приземлился на прямую левую руку – под весом соперника она неестественно согнулась в локте. Гримаса боли на лице Носова не оставляла сомнений – повреждение чувствительное.

«Я выставил руку, чтобы не проиграть вчистую, а после приземления услышал хруст. Время для меня словно остановилось. Все рухнуло, огромная работа целого коллектива пошла насмарку. Это были самые мучительные и самые горькие минуты в моей жизни.

Отказался от носилок, потому что стыдно было давать себя уносить с татами. Помню, как орал в раздевалке – не от боли, а потому, что проиграл из-за руки. Ключевой момент, когда в тренерскую зашел волонтер и спросил: «Ну что? Мы объявим, что ты снялся?». Меня тогда буквально прорвало. Я закричал: «Нет! Я буду бороться!» – рассказывал Носов в интервью «Советскому спорту».

Помните, как Немов заглушил зал? Его засудили, и народ остановил Олимпиаду

Уже после турнира врачи поставили диагноз: разрыв капсулы локтевого сустава, разрыв связки, перелом венечного отростка и трещина лучевой кости. Но оставшегося до бронзовой схватки времени хватило лишь на то, чтобы механически вправить сустав и зафиксировать его бинтом.

«Это был достаточно рискованный шаг, я мог остаться калекой. Думаю, что случись со мной что-нибудь подобное, скажем, на чемпионате мира или Европы, то вряд ли продолжил бы. Но Олимпиада – совсем другое. Я же тогда на два года от всего на свете отказался ради одной медали. Правда, создан я был для золота. Верни сейчас все назад, поступил бы точно так же. Ведь вся страна на меня смотрела», – работать в решающей схватке Носов мог только правой.

Возможно, это немного расслабило Азизова, который уже в первые минуты совершил два эффектных приема и получил «юко». Под решающий бросок Носова азербайджанец, по сути, тоже подставился сам – пошел в рискованную атаку и попался на встречном движении. Легенда единоборств Федор Емельяненко даже выдвигал версию, что в тот момент Азизов по-джентельменски боролся, как и Носов, используя лишь рабочую руку. Дмитрий отрицал такой вариант, но отдавал должное сопернику, что тот зная о его травме, не использовал это на татами.

Бросок Носова судья оценил на вазари (оценку, которая не дает автоматической победы), когда до конца оставалось больше 2 минут.

«Помню, как глазами после решающего броска буквально умолял арбитра: дай чистую победу, ведь был бросок, неужели он не видел, что я не могу бороться? А он молчал», – Носов понимал, что времени до конца поединка еще слишком много.

Могучий финиш Борзаковского на Олимпиаде: бежал последним, но вынырнул к победе. Говорит, вперед толкала какая-то сила

В оставшиеся минуты он старательно ловил паузы, избегал захватов соперника и даже получил два предупреждения за пассивность – третье стало бы последним.

«Пришлось уходить от соперника. А за пару секунд до конца мы столкнулись лбами с Азизовым. Причем это я сам инициировал. Моя жизнь висела на волоске. Еще бы одно предупреждение за пассивность – и все, я проиграл. Поэтому я делал выпады вперед. И случайно ударился о него бровью», – объяснял Носов финальное – рассечение брови. Штрих, который сделал его победу культовой.

Носов закончил карьеру через два года после Олимпиады, так больше ничего и не выиграв. Афины-2004 стали главным турниром в его жизни, проложив дорогу в другой мир – без спорта.

В нем Носов был депутатом Госдумы от ЛДПР, основателем движения «Антидилер», членом Общественной палаты России и поклонником Сталина.

И, возможно, это два совершенно разных человека – до драматичной истории в Афинах и после.

Дмитрий Носов: «Архипелаг ГУЛАГ» – проплаченная история». Большое интервью Юрию Дудю

Фото: East News/AP Photo/Ricardo Mazalan, AP Photo/Charles Krupa; РИА Новости/Владимир Федоренко

Источник

1. Èç çàïèñåé î ñòðåëêîâîì òóðíèðå íà Èãðàõ-1900 â Ïàðèæå: «Ì¸ðòâûå è ðàíåíûå ãîëóáè âàëÿëèñü íà çåìëå, ïîâñþäó êðîâü è ïåðüÿ». Ãîëóáåé òîãäà èñïîëüçîâàëè â êà÷åñòâå ìèøåíåé. Ñïîðòñìåíû ïî î÷åðåäè ñòðåëÿëè ïî íèì èç âèíòîâêè. Âñåãî â ïîãîíå çà ãëàâíûì ïðèçîì â 20 òûñ. ôðàíêîâ ïðèõëîïíóëè òðè ñîòíè ãîëóáåé. 1-å ìåñòî äîñòàëîñü àâñòðàëèéöó Ìàêèíòîøó (22 ïòèöû).

2. Åù¸ îäèí «ïåðíàòûé ñþæåò». Äîëãîå âðåìÿ öåðåìîíèÿ îòêðûòèÿ Èãð ñîïðîâîæäàëàñü âûïóñêîì ãîëóáåé, ñèìâîëèçèðóþùèõ ìèð. Íî â Ñåóëå-1988 îíè ðàññåëèñü ïðÿìî íà ÷àøå îëèìïèéñêîãî îãíÿ è ñãîðåëè íà ãëàçàõ ó ìèëëèîíîâ òåëåçðèòåëåé. Ïîñëå «öåðåìîíèè ñîææåíèÿ» ÌÎÊ çàïðåòèë èñïîëüçîâàòü ïòèö.

3. Êîãäà þæíîàôðèêàíñêèé ïàðàëèìïèåö Îñêàð Ïèñòîðèóñ ÷åðåç ñóä äîáèëñÿ ïðàâà ó÷àñòèÿ íà Îëèìïèàäå-2012, ýòî ñòàëî ñåíñàöèåé (â áåãå íà 400 ì Ïèñòîðèóñ, èñïîëüçóþùèé âûñîêîòåõíîëîãè÷íûå ïðîòåçû, ñòàë 23-ì; ñåé÷àñ îí îòáûâàåò íàêàçàíèå çà óáèéñòâî ïîäðóãè).  1904 ã. àìåðèêàíñêèé ãèìíàñò Äæîðäæ Ýéñåð ïîïàë íà Èãðû áåç âñÿêîãî ñóäà. Çà îäèí äåíü Ýéñåð, ó êîòîðîãî âìåñòî íîãè áûë äåðåâÿííûé ïðîòåç, âûèãðàë 6 ìåäàëåé, â òîì ÷èñëå 3 «çîëîòà» (áðóñüÿ, îïîðíûé ïðûæîê è ëàçàíèå ïî êàíàòó).

Читайте также:  После перелома пяточной кости

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

4. Äðóãàÿ èñòîðèÿ âðåìåíè, â êîòîðîì íå áûëî Ïàðàëèìïèéñêèõ èãð. Òàëàíòëèâûé ñòðåëîê Êàðîé Òàêà÷ íå ïîïàë â ñîñòàâ âåíãåðñêîé êîìàíäû íà Îëèìïèàäó-1936, ïîñêîëüêó áûë ñåðæàíòîì, à íà Èãðû áðàëè òîëüêî îôèöåðîâ. Âñêîðå çàïðåò îòìåíèëè, íî Êàðîé ïîòåðÿë ïðàâóþ ðóêó (ãðàíàòà âçîðâàëàñü íà ó÷åíèÿõ). Òàêà÷ íàó÷èëñÿ ñòðåëÿòü ëåâîé, â 1948 ã. îí âçÿë ñâî¸ ïåðâîå îëèìïèéñêîå «çîëîòî», à â 1952 ã. — âòîðîå.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

5. Àìåðèêàíñêàÿ áåãóíüÿ Áåòòè Ðîáèíñîí âûèãðàëà ñòîìåòðîâêó íà Èãðàõ-1928 è ýñòàôåòó íà Èãðàõ-1936. Ìåæäó ýòèìè äâóìÿ ñîáûòèÿìè å¸ åäâà íå ïîõîðîíèëè.  1931 ã. Ðîáèíñîí ðàçáèëàñü íà áèïëàíå êóçåíà. ×åëîâåê, íàøåäøèé å¸, áûë óâåðåí, ÷òî äåâóøêà ìåðòâà, è äîñòàâèë òåëî â ìåñòíûé äîì ïðåñòàðåëûõ. Òàì-òî è âûÿñíèëîñü, ÷òî ãðîá çàêàçûâàòü ðàíî. Òÿæ¸ëûå òðàâìû ãîëîâû, ïåðåëîìû… ×åòûðå ìåñÿöà îíà ïåðåäâèãàëàñü â êðåñëå-êàòàëêå, å¸ íîãà ñòàëà íà ïîëäþéìà êîðî÷å, íî Áåòòè çàíîâî íàó÷èëàñü õîäèòü, à ïîòîì è áåãàòü.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

6. Ìàðàôîíó âîîáùå ìîæíî ïîñâÿòèòü îòäåëüíóþ ãëàâó. Îëèìïèàäà â Ñåíò-Ëóèñå, 1904 ã., ïåðâûì ôèíèøèðîâàë àìåðèêàíåö Ôðåä Ëîðö. Íî ïðàçäíîâàë ïîáåäó îí íåäîëãî: îðãàíèçàòîðû âûÿñíèëè, ÷òî ÷àñòü äèñòàíöèè (18 êì) îí ïðîåõàë íà àâòîìîáèëå. Ó Ëîðöà îòîáðàëè ìåäàëü è ïåðåäàëè å¸ äðóãîìó àìåðèêàíöó — Òîìàñó Õèêñó. Õèêñ æå ïîñëå ãîíêè çàãðåìåë â ãîñïèòàëü. Ïîçæå åãî òðåíåð ïðèçíàëñÿ: «Òîìàñ îñèëèë ìàðàôîí áëàãîäàðÿ „êîêòåéëþ“ èç ñòðèõíèíà è áðåíäè».

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

7. Ëîíäîí, 1908 ã.  êà÷åñòâå êîððåñïîíäåíòà Daily Mail íà òðèáóíå ñèäèò Êîíàí Äîéë, à þæíîàôðèêàíåö ×àðëüç Õåôôåðîí âèíèò àëêîãîëü â òîì, ÷òî çàíÿë â ìàðàôîíå 2-å ìåñòî: «Â äâóõ ìèëÿõ îò ôèíèøà ÿ âûïèë áîêàë øàìïàíñêîãî, èç-çà ýòîãî íà÷àëèñü ñóäîðîãè è ÿ óïóñòèë ëèäåðñòâî».

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

8. ßïîíåö Ñèäçî Êàíàêóðè ê ìàðàôîíñêîìó ôèíèøó íà Èãðàõ-1912 â Ñòîêãîëüìå íå ïðèáåæàë — â ñåðåäèíå ãîíêè ïîòåðÿë ñîçíàíèå îò óñòàëîñòè. Áåãóíà ïîäîáðàëè ôåðìåðû, ïðèâåëè â ÷óâñòâî, ïîñëå ÷åãî îí îòïðàâèëñÿ â ßïîíèþ, ãäå íèêîìó íå ñîîáùèë î ñâî¸ì ïîçîðå. Øâåäû æå ñ÷èòàëè Êàíàêóðè áåç âåñòè ïðîïàâøèì. Ëèøü ñïóñòÿ 50 ëåò îíè îáíàðóæèëè, ÷òî Ñèäçî æèâ, çäîðîâ è äàæå áåãàåò.  1967 ã. ñ íèì ñâÿçàëèñü òåëåâèçèîíùèêè èç Ñòîêãîëüìà è ïðåäëîæèëè çàâåðøèòü çàáåã. ßïîíåö ñîãëàñèëñÿ. Òàêèì îáðàçîì, îí ïðåîäîëåë äèñòàíöèþ çà 54 ãîäà, 8 ìåñÿöåâ, 6 äíåé, 5 ÷àñîâ, 32 ìèíóòû è 20,3 ñåêóíäû.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

9. Òàì æå, â Ñòîêãîëüìå, ïðîèçîøëî åù¸ îäíî çíàìåíàòåëüíîå ñîáûòèå: äâà ïîääàííûõ Ðîññèéñêîé èìïåðèè — ýñòîíåö Êëåéí è ôèíí Àñèêàéíåí — áîðîëèñü çà ïðàâî ïîïàäàíèÿ â ôèíàë íà ïðîòÿæåíèè ïîëóñóòîê (11 ÷ 40 ìèí). Ýòî áûëà ñàìàÿ ïðîäîëæèòåëüíàÿ ñõâàòêà â èñòîðèè îëèìïèéñêîé ãðåêî-ðèìñêîé áîðüáû, ïîñëå êîòîðîé ïåðåñìîòðåëè ïðàâèëà. Ïîáåäèë â íåé ýñòîíåö, íî íà ôèíàë îí íå ÿâèëñÿ — íå áûëî ñèë.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

10. Ñàìûé ïðîäîëæèòåëüíûé çàïëûâ íà îëèìïèéñêîé ñòîìåòðîâêå óñòðîèë Ýðèê Ìóññàìáàíè èç Ýêâàòîðèàëüíîé Ãâèíåè (1 ìèí 52 ñåê íà Èãðàõ-2000 â Ñèäíåå, ðåçóëüòàò îáëàäàòåëÿ 1-ãî ìåñòà — 48,3 ñåê). Ñîáñòâåííî, íà Îëèìïèàäó Ýðèê ïîïàë íå èç-çà âûäàþùèõñÿ óñïåõîâ, à ïî ñïåöêâîòå äëÿ ñïîðòñìåíîâ èç ðàçâèâàþùèõñÿ ñòðàí. Ïëàâàòü Ìóññàìáàíè íàó÷èëñÿ çà 8 ìåñÿöåâ äî Èãð, 50-ìåòðîâûé áàññåéí âïåðâûå óâèäåë òîëüêî â Àâñòðàëèè. Îí îáåùàë óëó÷øèòü ðåçóëüòàò íà ñëåäóþùåé Îëèìïèàäå, íî â Àôèíû-2004 íå ïîïàë — íå äàëè âèçó.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

11. Òóíèññêèå ïÿòèáîðöû íà Îëèìïèàäå-1960 çàâàëèëè ïî÷òè âñ¸ (ñ ëîøàäåé ñëåòàëè, â áàññåéíå òîíóëè, â ñòðåëüáå ïðîìàõèâàëèñü). Íàáðàòü êàêèå-òî î÷êè îíè ñîáèðàëèñü çà ñ÷¸ò ôåõòîâàíèÿ, òåì áîëåå ÷òî îäèí èç òð¸õ ÷ëåíîâ êîìàíäû íåïëîõî óïðàâëÿëñÿ ñî øïàãîé. Îí è äîëæåí áûë âûõîäèòü íà ïëîùàäêó òðè ðàçà (è çà ñåáÿ, è çà äðóçåé). Ïðåäïîëàãàëîñü, ÷òî ïîäìåíû ñóäüÿ íå çàìåòèò, ïîñêîëüêó ôåõòîâàëüùèêè âûñòóïàþò â ìàñêàõ. Íî îáìàí âñêðûëñÿ, è êîìàíäó äèñêâàëèôèöèðîâàëè.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

12. Ñîâåòñêèé ïÿòèáîðåö Áîðèñ Îíèùåíêî âìåñòî ìåäàëè âûèãðàë çâàíèå îäíîãî èç âåëè÷àéøèõ æóëèêîâ â èñòîðèè Îëèìïèéñêèõ èãð.  Ìîíðåàëå-1976 îí âìîíòèðîâàë â ðóêîÿòêó øïàãè «âîëøåáíóþ êíîïêó». Ïðè íàæàòèè íà íå¸ ðåãèñòðèðîâàëñÿ óêîë ïðîòèâíèêà, êîòîðîãî â äåéñòâèòåëüíîñòè íå áûëî. Îíèùåíêî ðàñêóñèëè è ëèøèëè âñåõ çâàíèé è ÷ëåíñòâà â ÊÏÑÑ.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

13.  1936 ã. íà Èãðàõ â Áåðëèíå íåìêà Äîðà Ðàòüåí çàíÿëà 4-å ìåñòî â ñîðåâíîâàíèÿõ ïî ïðûæêàì â âûñîòó. ×åðåç ïàðó ëåò âûÿñíèëîñü, ÷òî Äîðà — ýòî Ãåíðèõ (ñëó÷àéíàÿ âñòðå÷à ñ ïîëèöåéñêèì çàêîí÷èëàñü ìåäèöèíñêèì îñâèäåòåëüñòâîâàíèåì è àêòîì: «Âíå ñîìíåíèÿ, îñìàòðèâàåìûé — ìóæ÷èíà»). Òàì æå, â Áåðëèíå, «ñåðåáðî» íà ñòîìåòðîâêå âçÿëà ïîëüêà Ñòàíèñëàâà Âàëàñåâè÷. Ïîãèáëà îíà ïðè îãðàáëåíèè â 1980 ã. Âñêðûòèå ïîêàçàëî, ÷òî ó îäíîé èç ñàìûõ áûñòðûõ æåíùèí ïëàíåòû 1930-õ áûëè è ìóæñêèå ïîëîâûå ïðèçíàêè.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

14. «Ïîëîâûå ñêàíäàëû» â ñïîðòå ïðèâåëè ê òîìó, ÷òî â 1966 ã. áûë ââåä¸í îáÿçàòåëüíûé ãåíäåðíûé òåñò. Íî äëÿ ïðèíöåññû Àííû, ïðåäñòàâëÿâøåé Âåëèêîáðèòàíèþ â ñîðåâíîâàíèÿõ ïî êîííîìó ñïîðòó â Ìîíðåàëå-1976, ñäåëàëè èñêëþ÷åíèå. Ïîä þáêó äî÷åðè Åëèçàâåòû II çàãëÿäûâàòü íå ñòàëè.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

15. Àìåðèêàíñêèé áîêñ¸ð Ýääè Èãàí ñòàë îëèìïèéñêèì ÷åìïèîíîì â 1920 ã., íî ÷åðåç 4 ãîäà íà Èãðàõ â Ïàðèæå àìåðèêàíåö óñòóïèë â ïåðâîì æå áîþ. Èãàí ïåðåêâàëèôèöèðîâàëñÿ â áîáñëåèñòà è â 1932 ã. âíîâü îêàçàëñÿ íà ïüåäåñòàëå. Îí åäèíñòâåííûé ñïîðòñìåí, êîìó óäàëîñü âûèãðàòü «çîëîòî» è ëåòíèõ, è çèìíèõ Èãð.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

16.  Ëîíäîíå â 1948 ã. ñáîðíàÿ Èíäèè ïî ôóòáîëó èãðàëà áîñèêîì. Ñîãëàñíî ðàñïðîñòðàí¸ííîìó ìèôó, ó ñòðàíû, êîòîðàÿ òîëüêî îáðåëà íåçàâèñèìîñòü, íå áûëî äåíåã íà áóòñû èãðîêàì. Íî ïðàâäà â òîì, ÷òî èíäèéöû ïðîñòî ïðèâûêëè èãðàòü áåç îáóâè. Îíè ïðîèãðàëè ôðàíöóçàì â 1/8 ôèíàëà äàæå íå èç-çà îòñóòñòâèÿ áóòñ, à ïîòîìó ÷òî íå ïðèâûêëè áåãàòü 90 ìèíóò (â Èíäèè ìàò÷ äëèëñÿ 70 ìèíóò). Âïîñëåäñòâèè ÔÈÔÀ çàïðåòèëà èãðàòü áîñèêîì.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

17. Íà Îëèìïèàäå-1960 ñâåðêàë ïÿòêàìè óæå ýôèîïñêèé ìàðàôîíåö Àáåáå Áèêèëà. È ñíîâà ìèô — ÿêîáû íà Áèêèëó ó Adidas (îáóâíîé ñïîíñîð òåõ Èãð) íå õâàòèëî ïàðû êðîññîâîê. Íà ñàìîì äåëå Áèêèëå òîæå áûëî óäîáíåå áåç îáóâè — äëÿ òîãî ÷òîáû ïàñòè îâåö (à èìåííî ýòèì îí çàíèìàëñÿ â äåòñòâå), îíà íå òðåáîâàëàñü. Ñîïåðíèêè ñìåÿëèñü íàä íèì, à Áèêèëà ñòàë ïåðâûì â èñòîðèè ÷åðíîêîæèì îëèìïèéñêèì ÷åìïèîíîì èç Àôðèêè.

Читайте также:  Перелом шейки бедра со смещением степень тяжести

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

18. Àâñòðàëèéñêàÿ ïëîâ÷èõà Äîí Ôðåéçåð ïîñëå ïîáåäû íà Èãðàõ-1964 â Òîêèî «ïî ïüÿíîé ëàâî÷êå» ðåøèëà óêðàñòü îëèìïèéñêèé ôëàã, âûâåøåííûé ó èìïåðàòîðñêîãî äâîðöà. Âñ¸ çàêîí÷èëîñü ïîëèöåéñêèì ó÷àñòêîì. Âïðî÷åì, óçíàâ, ÷òî çàäåðæàííàÿ — ÷åìïèîíêà, ïîëèöåéñêèå íå òîëüêî îòïóñòèëè Ôðåéçåð, íî è ïîäàðèëè åé ôëàã (ïîçæå îíà ïðîäàëà åãî íà àóêöèîíå çà 75 òûñ. äîëë.).  Àâñòðàëèè Ôðåéçåð äèñêâàëèôèöèðîâàëè çà âûõîäêó íà 4 ãîäà.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

19. 1956 ã. ×åðåç ìåñÿö ïîñëå ïîäàâëåíèÿ ñîâåòñêèìè âîéñêàìè Âåíãåðñêîãî âîññòàíèÿ â îëèìïèéñêîì áàññåéíå Ìåëüáóðíà ñîñòîÿëñÿ ìàò÷ ïî âîäíîìó ïîëî ìåæäó ÑÑÑÐ è Âåíãðèåé. Èòîã ìàò÷à — ìàññîâàÿ äðàêà (âñòðå÷ó ïðèøëîñü îñòàíîâèòü ïðè ñ÷¸òå 4:0 â ïîëüçó âåíãðîâ) è ðàçáèòîå êóëàêîì Ïðîêîïîâà ëèöî âåíãðà Çàäîðà. Ïîñëå ýòèõ Èãð ïîëîâèíà èãðîêîâ âåíãåðñêîé ñáîðíîé ïîïðîñèëà ïîëèòè÷åñêîãî óáåæèùà íà Çàïàäå.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

20. Êàññèóñ Êëåé (Ìóõàììåä Àëè) î÷åíü ãîðäèëñÿ ïîáåäîé â Ðèìå-1960 (îäèí àâèàïåðåë¸ò èç ÑØÀ — óæå èñïûòàíèå: îí áîÿëñÿ ëåòàòü è äàæå ïðèîáð¸ë ïàðàøþò), ñ îëèìïèéñêîé ìåäàëüþ íå ðàññòàâàëñÿ. Íî íåñìîòðÿ íà âèñÿùåå íà ãðóäè «çîëîòî», ðåñòîðàí â Ëóèñâèëëå îòêàçàë åìó â îáñëóæèâàíèè: «Çäåñü òîëüêî äëÿ áåëûõ». Ïîñëå ýòîãî áîêñ¸ð âûøâûðíóë ìåäàëü â ðå÷êó. Äóáëèêàò Ìóõàììåä Àëè ïîëó÷èë ëèøü â 1996 ã.

20  íåâåðîÿòíûõ ìîìåíòîâ â îëèìïèéñêîé èñòîðèè Ñïîðò, Îëèìïèàäà, Ôàêòû, Ôîòîãðàôèÿ, Èñòîðèÿ, Äëèííîïîñò

Источник

В тот самый момент, когда сборную России отстранили от выступления на Олимпиаде в Корее, в свет выходит книга знаменитого спортсмена Дмитрия Носова “Моя борьба”.

Наверное, все болельщики помнят, как в 2004-м году на летних играх в Афинах, Дмитрий буквально истекая кровью, получив серьезную травму руки, добывал свою медаль.

«Комсомолка» публикует отрывки из новой книги.

Решающая схватка в Афинах

За десять секунд до конца я разбил себе бровь, рвался вперёд и наткнулся — полилась кровь, но мне было всё равно. И когда прозвучала сирена — я понял, что выиграл, сделал почти невозможное. Выиграл с одной рукой, заставил соперника отступить. Эти мгновения я не забуду никогда.

Ночью я не спал вообще — не потому, что волновался, а потому, что спать после сгонки веса, когда тебя мучит жажда, очень сложно. Этого не понять человеку, который никогда не был в такой ситуации. Обычно, если человек захотел пить, он просто идёт и пьёт, а я не мог себе этого позволить. Если сделаешь хоть глоток — будет перевес. Пить нельзя, есть нельзя, жажда заполняет всё сознание и тело, и из-за этого не спится. В голове я перебирал разные рецепты тортов и представлял, какие буду делать на них шоколадные украшения.

Утром на взвешивании я был спокоен, как танк, уверенно взвесился, но некоторые товарищи очень суетились и нагоняли панику: «А вы видели подгруппу Носова? Это “подгруппа смерти”». Они уже меня «похоронили»: думали, что мне не суждено здесь «побороться». Действительно, моя «четвертинка» была самая сильная, это однозначно, и все думали, что я даже из четвертьфинала не выйду. Не то что куда-то выше.

К удивлению, свою первую схватку я боролся не с белорусами. Она была с японцем. И все в один голос: «О-о-о, японец…».

А я, наоборот, всегда всем говорил, что японцы — очень удобные для меня соперники, а не гроза. Я вышел, два раза бросил противника, и на этом схватка закончилась.

Вторая была с итальянцем Мелани, с которым мне было бороться неудобно и которому я всегда и везде проигрывал. Но мы с тренером подготовились: заранее сделали подробный «рисунок борьбы» и отработали все вероятные варианты развития схватки. И я выиграл. Очень тяжело, но выиграл. Бросил на «юко» — предварительная работа всё-таки сказалась.

Третью схватку боролся с бразильцем Флавио Канто, у которого я выиграл на московском Международном турнире, и который в итоге тоже займёт третье место. Очень сильный, очень титулованный; я считаю его одним из лучших борцов в партере за всю историю дзюдо. Общаясь со многими бразильцами, известными в мире MMA, в мире боёв без правил, я читал в их глазах при упоминании этого имени уважение и веру в непререкаемый авторитет Флавио. Очень известный, уважаемый человек в Бразилии, который действительно считается мастером партера.

Выиграл я у него спокойно и уверенно — «вазари».

Потом была схватка за выход в финал. С Илиадисом. На ее исход повлияло несколько обстоятельств. Во-первых, мой тренер не был аккредитован, и я вынужден был постоянно к нему бегать — восемь этажей зрительского яруса наверх. Попробуйте вот так несколько раз побегать: 8 этажей туда, 8 — обратно. У меня начинало сводить ноги… Это была совершенно не нужная мне в тот день нагрузка — даже во время схватки у меня сводило ноги.

Во-вторых, у меня немного сбился настрой. Я уверен, что будь рядом со мной у ковра тренер, я бы выиграл эту схватку. Убеждён, что наша страна недосчиталась золотой медали именно потому, что моего тренера не аккредитовали. Мне его очень не хватало. Рядом были люди, которые мне вообще не были нужны.

И я перегорел. Вместе того чтобы продолжать хладнокровно бороться, как в предыдущих схватках, на Илиадиса я шёл «умирать», отдавать всё. Я понимал, что схватка решающая, чувствовал, что сводит ноги, начал себя торопить, думал про себя, что нужно выиграть как можно быстрее… Сначала я боролся нормально, спокойно, даже провёл два броска, но оценок почему-то не дали. А потом потерял хладнокровие и пропустил один захват. И когда соперник меня бросил, я сломал руку. Я никогда не забуду этот момент, когда раздался хруст в руке. В эти мгновения у меня перед глазами пронеслась вся жизнь, вся подготовка. В эту секунду я подумал, что всё — всё кончено. Невозможно передать словами всю глубину моего разочарования.

Когда ты всю жизнь к чему-то шёл и вдруг — мимо.

Соперник сразу перешёл на «удержание», а я не мог его отодвинуть больной рукой и понял, что всё кончено. Мне было уже всё равно. Я лежал, не мог встать.

Но когда ко мне приблизились какие-то люди с носилками, перед глазами вдруг ярко всплыла картина с нашими футболистами: как их всё время выносят с поля по любому пустячному случаю. Я подумал: нет, это не моя история! Пока я могу идти — буду идти сам. Конечно, я был полностью разбит, но собрал все силы и волю в кулак и сам вышел с ковра.

Читайте также:  Перелом лучевой кости в типичном месте отек

Я понимал, что у меня оставалась одна схватка за третье место. Одна. Одна схватка. И нет руки. То, что у меня творилось в душе, сложно передать. Я знал, что я выйду бороться, но я не понимал как.

Здесь надо сказать о докторе Михаиле Анатольевиче, который тоже ни капли не сомневался в том, что я выйду бороться. Тренера моего опять-таки не пустили ко мне. Что он переживал в тот момент, это у него нужно спрашивать. Но как-то потом обмолвился, что тоже испытал шок: он всю жизнь отдал подготовке меня к этой Олимпиаде. И он не мог ко мне подойти, приблизиться, — он не мог ничего. Его ребёнок там лежит переломанный, а он ничего не может сделать и даже толком не может узнать, что с ним. Хотя все происходит на его глазах, только пятьюдесятью метрами ниже.

Михаил Анатольевич начал накладывать мне тэйп — фиксирующую повязку (никакие обезболивающие уколы бы не сработали), он просто перетягивал мне повреждённую руку и делал это максимально быстро. Потому что уже через десять минут должна была состояться схватка за третье место. И я рад, что именно через десять: если бы это было позже, всё стало бы сложнее. А так я пребывал ещё в состоянии аффекта, и это по-своему помогало.

Так вот, накладывает он мне тэйп, и стоит гробовая тишина. Доктор не сказал мне ни слова, и я ему ничего не сказал, понимаем оба: я выйду на схватку.

И в этот момент является волонтёр, говорит: «Ну всё, мы вас снимаем с соревнований». Я удивился: «Почему?». Он: «Ну, у вас же рука сломана».

Меня это завело ещё больше! Я ответил: «Как это вы меня снимаете?! Я сейчас выйду бороться! Русские не сдаются!».

Когда я выходил из раздевалки, в разминочном зале тоже была гробовая тишина: все просто смотрели на меня. Ситуация — как в фильмах, когда тебя провожают в последний бой.

Я не мог самостоятельно завязать пояс, не мог его сильно стянуть — мне помогли, — и я пошёл в неизвестность.

Для себя я принял решение, что иду умирать. Это не громкие слова и не пафос, я хотел умереть на ковре. Я не мыслил себя без олимпийской медали. А схватка мне предстояла с Азизовым – человеком, у которого я еле-еле выигрывал, когда был совершенно здоров! А тут, с одной рукой… Казалось, что шансов совершенно нет, потому что Азизов – это человек-скала. Я испытывал странное чувство: отчаяние и в то же время решимость идти до конца. У меня вертелась мысль: биться до конца, всё себе сломать, упасть и на этом ковре сдохнуть! И больше чтоб меня не было. Я должен умереть на этом ковре! Какие могут быть оправдания поражению, если годы тяжелейших тренировок — псу под хвост? Отдай всё, бейся и умри — с такими мыслями я выходил на ковер.

В этот момент я потерял рисунок боя — все наши наработки, которые были сделаны по схватке с Азизовым. К чему теперь эти наработки, если изменились вводные? Осталось одно: «Делай, что должен, и будь что будет». С этой мыслью я и вышел бороться. А дальше…

Я бился, проигрывал, и вдруг в какой-то момент представился шанс – единственный шанс! Божье провидение, всего один шанс из тысячи, и я просто использовал его в эту секунду! Противник открылся на бросок, который мы с тренером отрабатывали долгое время. И я бросил на «иппон». Бросил на «чисто», но «чисто» — не дали. Когда бросил — а я проигрывал уже «юко», и «шидо» тоже мне дали, — я посмотрел на судей, я умолял их дать «иппон», пытался донести до них, что был ведь «иппон»! Но «иппон» — не дали, оценили на «вазари», «половину победы». И надо было бороться ещё полторы или две минуты.

И когда оставалось уже меньше минуты до конца схватки, мне дали ещё одно замечание — за пассивность. Получалось, что я вёл «вазари», а он сделал «юко» и «чуй». Значит, ещё одно замечание — и я проигрываю точно.

Тут я осознал, что у меня осталась одна минута в жизни, чтобы добиться победы, и я решил: буду скакать, рвать зубами и когтями и вообще не остановлюсь.

Эта минута казалась бесконечной. Я совсем забыл про руку, про боль; силы в руке совсем не было, но я дёргал противника и таскал по ковру. За десять секунд до конца я разбил себе бровь, рвался вперёд и наткнулся — полилась кровь, но мне было всё равно. И когда прозвучала сирена — я понял, что выиграл, сделал почти невозможное. Выиграл с одной рукой, заставил соперника отступить. Эти мгновения я не забуду никогда.

Конечно, я был безумно счастлив: я смог! Я дотянулся до звезды!!! Да!!! Всё!!! Есть медаль!!!

А другая часть меня была самым несчастным человеком. Потому что я не выиграл золото.

Вот такие чувства владели мной. Кровь лилась у меня по лицу, я понимал, что это кровь, но был настолько упоён, что размазывал её по лицу, мне хотелось пить свои пот и кровь, упиваться этим от счастья! Я орал на весь зал, и почти весь зал аплодировал стоя моей победе.

Сразу после схватки меня повели проверять на допинг, потому что возникли сомнения: как можно вообще такое сделать?

Я прошёл допинг-контроль.

Эта победа сделала меня известным. Сразу же состоялась пресс-конференция, я оказался на первых полосах всех мировых газет, на всех каналах, в тот день моя фотография облетела весь мир. Можно сказать, «проснулся популярным и знаменитым».

Источник