Читать на переломе эпох

Кун Алекс

Харон. На переломе эпох

Харон. На переломе эпох

Производственный роман апокалипсиса.

Пролог

Мифы пришли на землю, и воды Стикса разделили живое с мертвым. А я, получаюсь, Харон на его верной «варке». Интересно, Харон был живым или мертвым? Или тут уместнее принцип «кота Шредингера»? Хотя, зачем далеко ходить — моряки ушедшие в море гораздо раньше Шредингера доказали принцип неопределенности. То ли живы, то ли уже нет.

Какая только ерунда в голову не лезет, лишь бы не думать о происходящем. Взгляд постоянно соскальзывал со стоящего напротив мертвеца, и приходилось усилием воли заставлять себя смотреть в пустые, будто обваренные, глаза нежити.

К своим пятидесяти годам успел повидать чужую смерть в разных ипостасях, от ранений, от болезней, от травм. Но такие смерти всегда неожиданны. Даже если врачи уже «списали» пострадавшего, все одно, кажется, что случится чудо и все станет хорошо.

Тяжелее всего видеть смерть от старости. Глядя в глаза умирающего, чувствуешь, что чуда не будет. И накатывает ощущение вины — недосмотрел, обделил вниманием, не успел сказать или сделать что-то важное. Теперь человек уходит, а ты остаешься с этим чувством, и ничего исправить уже нельзя.

И вот сегодня, глядя в мертвые глаза нежити, испытал похожее, но многократно усиленное чувство вины и безысходности. Хорошо, что те самые «воды Стикса» нас действительно надежно разделяли, и мы смотрели друг на друга через двухметровую полоску моря. Случись иначе, и история вышла бы совсем короткой, но теперь было время адаптироваться в новых реалиях.

Для начала старательно вырабатывал у себя иммунитет на взгляд нежити, играя с ней в гляделки, и даже тыкая иногда багром для активации замирающего мертвеца. Появился «азарт исследователя» и, следуя системному подходу, даже завел «листочек наблюдений» куда записывал результаты экспериментов, начиная со скорости нежити и ее зависимости от мороза на улице и до зоны агрессии с ее зависимостью от освещенности. За три часа экспериментов наработалась приличная статистика, и можно было делать предварительные выводы.

— Леш, что это?! — на носовой сетке ко мне присоединилась, привычно обняв и прижавшись сзади, наполовину проснувшаяся Катюха. Наступало время ее вахты и согласно изменившимся обстоятельствам, ее очередь адаптироваться.

— То, о чем мы втроем весь вечер спорили и в интернете смотрели. Все же не фейк, к сожалению. И не ищи в мертвеце знакомые черты! Это просто нежить.

Катюху передернуло, то ли от нежити, то ли от морозца. Вид у мертвеца действительно стал, после экспериментов с багром, «не товарный». Впрочем, оно изначально пришло с пулевой дыркой в груди и залитой кровью одеждой, так что, на мне только часть, не более трех четвертей, неприглядной картины. За четверть века, что мы вместе с моей половинкой, нам встречались виды похуже и ситуации потяжелее.

— Ну и взгляд у него! — супругу опять передернуло, и она прижалась сильнее, задав вопрос.

— Ты мертвеца в голову упокоить пробовал, как рекомендовали? — половинка продолжала прятаться за спиной, не проявляя женской любознательности к новым формам жизни. Любопытно, а к мертвому котику интереса было бы больше?

— Не пробовал и не буду пока. На эту нежить еще обширные планы. Вот тут на листочке набросал ряд вопросов, на которые надо получить практические ответы. Так что, придется тебе во время вахты проводить ряд экспериментов. Заодно и к виду мертвеца привыкнешь.

— Я в это тыкать багром не буду! — возмутилась Катюха. Искренне возмутилась. Даже дрожать перестала, выйдя из-за моей спины и, обманувшись безопасной неподвижностью временно не упокоенного, указав в его сторону пальцем. Мертвец живой рукой с вытянутым пальцем вяло заинтересовался. В моей ладони щелкнул секундомер, отсекая время вытягивания мертвых рук к новому источнику шума и крови.

Пропалив меня осуждающим взглядом, супруга повернулась к нежити и обнаружила ее нешуточный, гастрономический интерес к своей персоне. К чести Катюхи, она не взвизгнула и даже руку не отдернула, а спокойно опустила. Ну, нежить, ну, плотоядная. Чего визжать-то?

Остановил секундомер, записал итог. По накопленной статистике уже видно, что нежить замерзла и реагирует совсем уж медленно. Еще бы десяток градусов в минус и образовалась бы из нежити «терракотовая армия», сквозь ряды которой можно было бы ходить с ленивым археологическим интересом. Но не судьба, на носу лето. Протянул планшет с «листочком наблюдений» и карандаш любимой женщине. Пусть почитает.

— Тыкать пока и не надо, посмотри записи, а там разберешься, как «курощать» подопытного. Только не увлекайся, а то получится как в анекдоте про студентов-медиков «1 — подготовьте мышь к опыту, 2 — полученную кашицу…». А у нас еще серия экспериментов не завершена — Улыбнулся вслед за хмыкнувшей супругой, забравшей на изучение мою писанину.

— Изучение начни с техники безопасности, вон там, сбоку, приписочки. А я пока спущусь за сковородкой.

Катюха оторвалась от чтения, проводила меня, уходящего к кокпиту, удивленным взглядом и спросила — Сковородка-то зачем?

Спрыгивая с настила в кокпит, ответил со всей серьезностью — Так сковородка исконно женское оружие! Багром тыкать не хочешь, но вооружить, на всякий случай, я тебя обязан. Вот и иду за сковородкой.

— Так ведь нету у нас, муж ты мой прижимистый, доброй «чугунины»! А «люминий» нонешний справной жинке по руке легковат да слабоват будет! — не задержалась с комментарием супруга. — И «люминия», кстати, тоже нет.

— Тогда бери багор и не капризничай! А то взяла моду пальцами в заразную нежить тыкать.

Пока Катюха дочитывала научный листок, полез в рундук за ракетницей. Смех это хорошо, это позволяет перебороть кризис — но вооружиться действительно надо, и половинку мою вооружить. Пока хотя бы суррогатом.

Переломил ствол четвертого калибра, загнал туда солидный, увесистый цилиндр патрона с фиолетовой маркировкой. Еще два патрона всунул в шлицы кобуры. Теперь порядок. Выбрался обратно на мост, где Татьяна ходила с корпуса на корпус и проверяла мои заметки о передвижении нежити. Оторвал супругу от пробуждающегося исследовательского зуда и подвесил кобуру ей под спасик, прямо на страховочную беседку. Катюха, в отличие от меня, строго выполняла наставления «патрульно-постовой службы» и даже неся вахту в спокойной марине, после одного случая из нашей жизни, одевалась по-штормовому. Вот и теперь перестраховка помогла — спасик может сыграть роль брони, а беседка сойдет за ремни разгрузки.

— Как пользоваться помнишь? Там «мясорубка» заряжена.

Катюха сказала «бррр» потом кивнула, на пробу достала ракетницу, прицелилась и сунула ее обратно. Запасные патроны доставать из шлицов долго, но и мертвяк только один, на него фиолетового выстрела должно хватить с запасом, даже если пальнуть в обратную сторону. Слегка утрирую, но сектор градусов в шестьдесят ближней зоны можно считать той самой «мясорубкой».

— Все, я пошел дремать. Если что….

— Это «если что» ты сам услышишь, даже если будешь спать как обычно — перебила меня супруга, подставляя щеку. — Я еще не забыла, как бабахает и пинается порождение твоего неуемного творчества.

Вернулся в кают-компанию, повесил штормовку в сушилку, уселся за центральным овальным столом и задумался. Сна ни в одном глазу. Адреналин так до конца и не перегорел, заставляя немолодой уже организм бодрствовать и искать себе дело, желательно, без переноски тяжестей. Взгляд остановился на спящем ноутбуке. Негоже спать, когда хозяин дело ищет! Будто сам собой призывно открылся лист ворлда с текущими заметками. Перед глазами начали проплывать суматошные события этого месяца и пальцы, будто живя своей жизнью, защелкали клавишами. Уходило в прошлое летоисчисление «от рождества христова», как до него ушло в историю летоисчисление «от сотворения мира». Новое летоисчисление еще не приобрело канонического названия. Назвать «от падения мира» нынешнюю Беду нельзя. Мир отнюдь не пал, как не пал он и после вымирания мамонтов с динозаврами. Назвать «от падения цивилизации» — так никто не мешал ее не ронять, а если таки уроним, то тогда и года считать никому не интересно станет. Назвать «от пришествия нежити» так ведь будущие научные болтуны от истории обязательно начнут искать, откуда она пришла, строя на этом теории и состояния. В общем, названия нет, но Начало уже есть. И, как обычно, «в начале было Слово…». Нет! Не так. Все же «в начале была Мечта…»

Производственный роман постапокалипсиса.

Пролог

Мифы пришли на землю, и воды Стикса разделили живое с мертвым. А я, получаюсь, Харон на его верной «варке». Интересно, Харон был живым или мертвым? Или тут уместнее принцип «кота Шредингера»? Хотя, зачем далеко ходить — моряки ушедшие в море гораздо раньше Шредингера доказали принцип неопределенности. То ли живы, то ли уже нет.

Какая только ерунда в голову не лезет, лишь бы не думать о происходящем. Взгляд постоянно соскальзывал со стоящего напротив мертвеца, и приходилось усилием воли заставлять себя смотреть в пустые, будто обваренные, глаза нежити.

К своим пятидесяти годам успел повидать чужую смерть в разных ипостасях, от ранений, от болезней, от травм. Но такие смерти всегда неожиданны. Даже если врачи уже «списали» пострадавшего, все одно, кажется, что случится чудо и все станет хорошо.

Тяжелее всего видеть смерть от старости. Глядя в глаза умирающего, чувствуешь, что чуда не будет. И накатывает ощущение вины — недосмотрел, обделил вниманием, не успел сказать или сделать что-то важное. Теперь человек уходит, а ты остаешься с этим чувством, и ничего исправить уже нельзя.

И вот сегодня, глядя в мертвые глаза нежити, испытал похожее, но многократно усиленное чувство вины и безысходности. Хорошо, что те самые «воды Стикса» нас действительно надежно разделяли, и мы смотрели друг на друга через двухметровую полоску моря. Случись иначе, и история вышла бы совсем короткой, но теперь было время адаптироваться в новых реалиях.

Для начала старательно вырабатывал у себя иммунитет на взгляд нежити, играя с ней в гляделки, и даже тыкая иногда багром для активации замирающего мертвеца. Появился «азарт исследователя» и, следуя системному подходу, даже завел «листочек наблюдений» куда записывал результаты экспериментов, начиная со скорости нежити и ее зависимости от мороза на улице и до зоны агрессии с ее зависимостью от освещенности. За три часа экспериментов наработалась приличная статистика, и можно было делать предварительные выводы.

— Леш, что это?! — на носовой сетке ко мне присоединилась, привычно обняв и прижавшись сзади, наполовину проснувшаяся Катюха. Наступало время ее вахты и согласно изменившимся обстоятельствам, ее очередь адаптироваться.

— То, о чем мы втроем весь вечер спорили и в интернете смотрели. Все же не фейк, к сожалению. И не ищи в мертвеце знакомые черты! Это просто нежить.

Катюху передернуло, то ли от нежити, то ли от морозца. Вид у мертвеца действительно стал, после экспериментов с багром, «не товарный». Впрочем, оно изначально пришло с пулевой дыркой в груди и залитой кровью одеждой, так что, на мне только часть, не более трех четвертей, неприглядной картины. За четверть века, что мы вместе с моей половинкой, нам встречались виды похуже и ситуации потяжелее.

— Ну и взгляд у него! — супругу опять передернуло, и она прижалась сильнее, задав вопрос.

— Ты мертвеца в голову упокоить пробовал, как рекомендовали? — половинка продолжала прятаться за спиной, не проявляя женской любознательности к новым формам жизни. Любопытно, а к мертвому котику интереса было бы больше?

— Не пробовал и не буду пока. На эту нежить еще обширные планы. Вот тут на листочке набросал ряд вопросов, на которые надо получить практические ответы. Так что, придется тебе во время вахты проводить ряд экспериментов. Заодно и к виду мертвеца привыкнешь.

— Я в это тыкать багром не буду! — возмутилась Катюха. Искренне возмутилась. Даже дрожать перестала, выйдя из-за моей спины и, обманувшись безопасной неподвижностью временно не упокоенного, указав в его сторону пальцем. Мертвец живой рукой с вытянутым пальцем вяло заинтересовался. В моей ладони щелкнул секундомер, отсекая время вытягивания мертвых рук к новому источнику шума и крови.

Пропалив меня осуждающим взглядом, супруга повернулась к нежити и обнаружила ее нешуточный, гастрономический интерес к своей персоне. К чести Катюхи, она не взвизгнула и даже руку не отдернула, а спокойно опустила. Ну, нежить, ну, плотоядная. Чего визжать-то?

Остановил секундомер, записал итог. По накопленной статистике уже видно, что нежить замерзла и реагирует совсем уж медленно. Еще бы десяток градусов в минус и образовалась бы из нежити «терракотовая армия», сквозь ряды которой можно было бы ходить с ленивым археологическим интересом. Но не судьба, на носу лето. Протянул планшет с «листочком наблюдений» и карандаш любимой женщине. Пусть почитает.

Читать дальше