Врач не заметил перелома

Дальнобойщик из Челябинска Виталий Коваль уже больше года не может доказать, что получил тяжелую травму в результате ДТП во время служебной командировки на Север. Врачи отказываются принимать заключения частных клиник, настаивая на том, что у мужчины, который практический перестал ходить, всего лишь остеохондроз.

«Я работал водителем в „Красном и белом“, — рассказывает Виталий Коваль. — 5 февраля 2017 года в Ханты-Мансийском округе произошло ДТП. Были сложные дорожные условия, я столкнулся с фурой. В тяжелом состоянии меня доставили в город Пыть-Ях, а спустя девять дней выписали, хотя ходить я мог только благодаря уколам. На попутном грузовике добрался до дома и обратился в больницу Копейска, где был прописан. Там мне внезапно поставили диагноз „остеохондроз“. Я пришел с травмой после ДТП, а ставят остеохондроз. Причем без рентгена и анализов, на глаз. Боли не прекращались, становилось все хуже. Первый рентген я сделал сам в частной клинике через два месяца. Он показал перелом грудного отдела и крестца. В Копейске на эти бумаги смотреть не стали и продолжали гнуть свою линию. А я проходил обследования в частных клиниках, где говорили, что у меня перелом».

За несколько месяцев у мужчины накопилось два пакета документов. В одном медики из городской больницы пишут, что у него остеохондроз, во втором — заключения других клиник, где указывают на переломы. При этом в ходе спора с врачами в деле Виталия Коваля появился психиатрический диагноз.

Виталий Коваль практически перестал ходить

«Когда жена забрала акт о несчастном случае, оказалось, что там указано, что причина произошедшего — психическое заболевание, и я его скрыл при приеме на работу, — говорит мужчина. — Но как это может быть? У меня профессиональные права, я проходил медкомиссию при приеме. У меня есть оружие, которое тоже без справки от психиатра не дадут. А тут оказалось, что на меня заведена карточка в психиатрической клинике и во всех базах данных отмечено, что у меня расстройство личности. С таким будет тяжело спорить. Я обратился к министру здравоохранения Сергею Кремлеву (сложил полномочия в январе 2018 года. — Прим. ред.), который посмотрел на мои бумаги и направил на обследование. Я получил справку, что никогда не страдал ничем подобным и помощь психиатра мне не требуется».

Виталий Коваль трижды пытался и не смог получить инвалидность. Медико-социальная экспертиза, которая изучала документы, представленные копейской больницей, отказала с формулировкой: «клиническая картина не укладывается в диагноз». 

«Недавно меня направляли в Санкт-Петербург в НИИ нейрохирургии имени Поленова, — рассказывает Виталий Коваль. — У меня была большая надежда на эту поездку, думал, что поставят на ноги. Но за 9 дней только там взяли кровь из вены. Когда стали проводить электромиографию, я отключился, у меня начались судороги. Меня перевели в реанимацию. А когда я пришел в себя, врач сказал, что завтра меня выписывают и чтобы я покупал билеты домой. После этого стало только хуже, я почти перестал ходить. Не так давно меня выписали с больничного. Во время приема родственники буквально занесли меня в кабинет, но врачи решили, что я годен к работе».

В пресс-службе министерства здравоохранения Челябинской области Znak.com сообщили, что по поводу случая Виталия Коваля собирался специальный консилиум, который подтвердил первоначальный диагноз — остеохондроз.

«Вопрос изучали главные специалисты министерства: невролог, специалист по лучевой и инструментальной диагностике, нейрохирург, психиатр, травматолог-ортопед, специалист по медицинской реабилитации, а также представители минздрава и ГБ № 1 Копейска, в том числе заместитель главврача по экспертизе», — уточнили в министерстве.

В челябинском отделении фонда социального страхования сообщили, что ДТП, в котором пострадал Виталий Коваль, признано несчастным случаем на производстве и челябинец имеет право на обеспечение по страхованию.

«Лечение пострадавшего в стационаре было полностью оплачено из средств челябинского регионального отделения фонда. В настоящее время готовятся документы на оплату его амбулаторного лечения, — сообщили в пресс-службе фонда. — По заявлению пострадавшего специалистами регионального отделения фонда проводилась проверка правильности начисления пособия по временной нетрудоспособности. Нарушений не установлено. Назначение страхового обеспечения в виде единовременной и ежемесячной страховых выплат производится пострадавшим, которым по окончании лечения бюро медико-социальной экспертизы (МСЭ) установлен процент утраты профессиональной трудоспособности. По данным, которыми располагает челябинское региональное отделение фонда, лечение пострадавшего окончено в феврале 2018 года, исход лечения — выздоровление. Справку МСЭ об установлении процента утраты профессиональной трудоспособности пострадавший в наш адрес не представлял, в связи с чем у челябинского регионального отделения фонда отсутствуют основания для назначения страховых выплат».

Виталий Коваль в свою очередь говорит, что практически потерял возможность ходить, страдает от болей. 

Уже больше года он не может вернуться к работе и в то же время не может получить компенсацию за травмы из-за того, что медики не видят заключений частных врачей, а экспертиза говорит, что городская больница поставила неверный диагноз. 

«У меня маленький ребенок, жена в декрете, чтобы лечиться и ходить по врачам пришлось взять два кредита, — говорит Виталий Коваль. — При этом меня признают здоровым и годным к работе, хотя я уже не хожу. Врачи говорят, можешь не надеяться вернуть ноги. Я писал обращения в ФОМС и страховую компанию, ответов не поступило. Следственный комитет отказался проводить проверку. Документы и обследования из частных клиник врачи не смотрят, хотя в бюджетных больницах нет оборудования, на котором делалась диагностика. Я обжаловал акт о несчастном случае, писал о переработках, больших нагрузках, которые привели к аварии. Но мне позвонили с работы, сказали: забери заявление, мы все выплатим. Я забрал, но компенсации так и не увидел». 

Сейчас южноуралец готовит судебный иск. 

«Больше всего в этой ситуации поражает расхождение диагноза врачей и фактического состояния больного. Получается, как в известном анекдоте: в государственной больнице доказываешь, что болен, а в платной доказываешь, что здоров, — говорит адвокат Оксана Пасынкова. — К нам обращаются люди с разными жизненными ситуациями, но здесь самое главное — это трудности простого человека, перемалываемого огромной государственной машиной, закрывающей глаза на реальность и проблемы, ради решения которых она и была создана. Нами уже подготовлено и вскоре будет подано исковое заявление в суд, мы будем добиваться правды всеми доступными средствами».

Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com