Тертлдав великий перелом
Гарри Тeртлдав
Великий перелом
(Мировая война — 4)
Глава 1
Легко скользнув в невесомости, адмирал Атвар завис над голографическим проектором. Он тронул рычажок на корпусе прибора. Изображение, которое появилось над проектором, было послано с Тосев-3 на Родину зондами Расы восемь местных столетий назад.
Воин — Большой Урод — сидел верхом на животном. Он был облачен в кожаные сапоги, ржавую кольчугу и помятый железный шлем; тонкая одежда, сотканная из растительных волокон и окрашенная в синий цвет соками растений, защищала броню от жара звезды, которую Раса называла Тосев. Для Атвара — как и для любого самца Расы — Тосев-3, третья планета звезды, был холодным местом, но местные жители так, видимо, не считали.
Длинное копье с железным наконечником торчало вверх из утолщения на устройстве, которое воин использовал, чтобы удерживаться на спине животного. Еще у воина был щит с нарисованным на нем крестом, на поясе висели длинный прямой меч и пара ножей.
У тосевита можно было рассмотреть как следует только лицо и одну руку. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что он такой же волосатый или, может, даже шерстистый, как животное, на котором он сидит. Густой жесткий желтый мех покрывал подбородок Большого Урода и место на лице вокруг рта; полоски меха виднелись и над обоими его плоскими неподвижными глазами. Тыльную сторону руки покрывал редкий слой волос.
Атвар прикоснулся к своей ровной чешуйчатой коже. Каждый раз, глядя на всю эту шерсть, он удивлялся, почему Большие Уроды не чешутся ежеминутно. Оставив один глаз нацеленным на тосевитского воина, он повернул второй в сторону Кирела, командира корабля «127-й Император Хетто».
— Вот это и есть враг, к противостоянию с которым мы готовились, — горько сказал он.
— Истинно так, благородный адмирал, — сказал Кирел. Раскраска его тела была почти такой же многоцветной и сложной, как и у Атвара, и, поскольку он командовал флагманским кораблем флота вторжения, выше его по рангу был только главнокомандующий флотом.
Атвар стукнул по рычажку проектора левым указательным когтем. Большой Урод исчез. Вместо него возникло прекрасное трехмерное изображение ядерного взрыва, который разрушил тосевитский город Рим: Атвар узнал окружающую местность. Но это могла быть и другая бомба — та, что испарила Чикаго, или Бреслау, или Майами, или авангард атакующих войск Расы к югу от Москвы.
— И вместо того противника, о котором мы думали, на деле имеем вот это, — сказал Атвар.
— Истинно так, — повторил Кирел и в качестве печального комментария сочувственно кашлянул.
Атвар издал долгий свистящий выдох. Стабильность и предсказуемость — вот два столпа, на которых сотню тысяч лет покоилась Империя Расы; стабильность и предсказуемость позволили Империи подчинить себе три солнечные системы. На Тосев-3, казалось, не было ничего предсказуемого, ничего устойчивого. Неудивительно, что Раса столкнулась здесь с такими неприятностями. Большие Уроды вообще не подчинялись правилам, изученным мудрецами Расы.
Еще раз вздохнув, адмирал Атвар снова нажал на рычажок.
Грозное облако ядерного взрыва исчезло. Но изображение, которое заменило его, пугало гораздо сильнее. Это была сделанная со спутника фотография базы, которую Раса устроила в регионе СССР, известном местным жителям как Сибирь — а суровый климат Сибири даже Большие Уроды считали ужасным.
— Мятежники по-прежнему упорствуют в своем неподчинении должным образом назначенным властям, — мрачно проговорил Атвар. — Хуже того, коменданты двух ближайших баз выступили против того, чтобы направить своих самцов на подавление восстания, опасаясь, что те перейдут на сторону мятежников.
— Это и в самом деле тревожно, — сказал Кирел, еще раз сочувственно кашлянув. — Если мы используем самцов с дальней авиабазы, чтобы разбомбить мятежников, решит ли это проблему?
— Не знаю, — ответил Атвар. — Но, что пугает меня куда больше, я не знаю, во имя Императора… — он на мгновение опустил взгляд при упоминании о суверене, — как мятеж мог произойти вообще. Подчинение порядку и объединение в общую систему Расы как в единое целое впечатывается в наших самцов с того момента, как они вылупляются из яйца. Как они могли перешагнуть через это?
Теперь вздохнул Кирел:
— Борьба в этом мире разлагает моральные устои характера самцов так же сильно, как здешняя океанская вода разъедает оборудование. Мы ввязались не в ту войну, которую планировали перед отлетом из дома, и одного этого достаточно, чтобы дезориентировать немалое количество самцов.
— Вы совершенно правы, командир корабля, — отметил Атвар. — Вожак мятежников — низкорожденный водитель танка, только представьте себе это! — потерял, оказывается, по крайней мере три комплекта самцов-сослуживцев: два убиты, включая тот экипаж, с которым он участвовал на этой самой базе в операциях против тосевитов, и третий — арестованный и наказанный за употребление имбиря.
— По диким заявлениям этого Уссмака можно понять, что он сам тоже употребляет имбирь, — сказал Кирел.
— Угрожает обратиться к Советам за помощью, если мы нападем на него, это вы имеете в виду? — спросил Атвар. — Мы обязаны отговорить его. Если он думает, что они помогут ему просто по доброй воле, значит, тосевитская трава поистине отравила его разум. Если бы не наше оборудование, которое он готов передать СССР, я сказал бы, что мы должны приветствовать его переход в Большие Уроды.
— Принимая во внимание ситуацию такой, какова она есть, господин адмирал, надо решить, какого курса нам придерживаться?
Вопросительный кашель Кирела прозвучал с некоторым осуждением — а может быть, это совесть Атвара воздействовала на его собственную слуховую перепонку.
— Я пока не знаю, — беспомощно проговорил адмирал.
Когда он впадал в сомнения, первым инстинктом, типичным для самца, было — ничего не делать. Дать ситуации развиться настолько, чтобы вы могли понять ее более полно. Эта стратегия хорошо срабатывала на Родине, а также на Работев-2 и Халесс-1, двух других населенных мирах, находящихся под контролем Расы.
Но в противостоянии с тосевитами ожидание зачастую приводило к худшим результатам, чем действия в отсутствие полной информации. Большие Уроды действовали стремительно. Они не задумывались о долгосрочных последствиях. К примеру, атомное оружие — вначале оно помогло им. А если они опустошат Тосев-3, что тогда?
Атвар не мог пустить на самотек это «что тогда». Колонизационный флот уже находился в пути, покинув Родину. Адмирал не мог встретить его в мире, который он сделал необитаемым в процессе победы над Большими Уродами. С другой стороны, он не мог и бездействовать, и потому оказался в неприятном положении, вынужденный реагировать на действия тосевитов, вместо того чтобы перехватить у них инициативу.
Но у мятежников не было ядерного оружия, и они не были Большими Уродами. Он мог бы оставить их в ожидании… если бы они не угрожали отдать свою базу СССР. Когда имеешь дело с тосевитами, нельзя просто сидеть и наблюдать. Большие Уроды никогда не довольствуются тем, чтобы дело кипело на медленном огне. Они швыряют его в микроволновку и доводят до кипения как можно скорее.
Поскольку Атвар больше ничего не сказал, Кирел попытался подтолкнуть его:
— Благородный адмирал, разве вы можете вести настоящие переговоры с этими мятежными и бунтующими самцами? Их требования невозможны: им мало амнистии и перевода в более теплый климат — что само по себе уже достаточно плохо, — но они еще и требуют прекратить войну против тосевитов, чтобы самцы больше не гибли «напрасно», если говорить их словами.
— Нет, мы не можем позволить мятежникам диктовать нам условия, — согласился Атвар. — Это было бы недопустимо. — Его рот раскрылся, произведя горький смешок. — И более того, по всем мыслимым меркам ситуация на обширных просторах Тосев-3 нетерпима, и похоже, что наши силы не обладают возможностью существенным образом улучшить ее. Что из этого следует, командир корабля?
Источник
Тут можно читать онлайн Гарри Тeртлдав — Великий перелом — бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Боевая фантастика, издательство Эксмо, Домино, год 2004. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Государства-противники, ставшие вынужденными союзниками в войне с ящерами, превращаются в полноценные ядерные державы. План захвата инопланетянами Земли терпит крах. Но и сами страны — обладатели атомного оружия начинают посматривать друг на друга как на будущие объекты агрессии.
Гарри Тeртлдав
Великий перелом
(Мировая война — 4)
Глава 1
Легко скользнув в невесомости, адмирал Атвар завис над голографическим проектором. Он тронул рычажок на корпусе прибора. Изображение, которое появилось над проектором, было послано с Тосев-3 на Родину зондами Расы восемь местных столетий назад.
Воин — Большой Урод — сидел верхом на животном. Он был облачен в кожаные сапоги, ржавую кольчугу и помятый железный шлем; тонкая одежда, сотканная из растительных волокон и окрашенная в синий цвет соками растений, защищала броню от жара звезды, которую Раса называла Тосев. Для Атвара — как и для любого самца Расы — Тосев-3, третья планета звезды, был холодным местом, но местные жители так, видимо, не считали.
Длинное копье с железным наконечником торчало вверх из утолщения на устройстве, которое воин использовал, чтобы удерживаться на спине животного. Еще у воина был щит с нарисованным на нем крестом, на поясе висели длинный прямой меч и пара ножей.
У тосевита можно было рассмотреть как следует только лицо и одну руку. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что он такой же волосатый или, может, даже шерстистый, как животное, на котором он сидит. Густой жесткий желтый мех покрывал подбородок Большого Урода и место на лице вокруг рта; полоски меха виднелись и над обоими его плоскими неподвижными глазами. Тыльную сторону руки покрывал редкий слой волос.
Атвар прикоснулся к своей ровной чешуйчатой коже. Каждый раз, глядя на всю эту шерсть, он удивлялся, почему Большие Уроды не чешутся ежеминутно. Оставив один глаз нацеленным на тосевитского воина, он повернул второй в сторону Кирела, командира корабля «127-й Император Хетто».
— Вот это и есть враг, к противостоянию с которым мы готовились, — горько сказал он.
— Истинно так, благородный адмирал, — сказал Кирел. Раскраска его тела была почти такой же многоцветной и сложной, как и у Атвара, и, поскольку он командовал флагманским кораблем флота вторжения, выше его по рангу был только главнокомандующий флотом.
Атвар стукнул по рычажку проектора левым указательным когтем. Большой Урод исчез. Вместо него возникло прекрасное трехмерное изображение ядерного взрыва, который разрушил тосевитский город Рим: Атвар узнал окружающую местность. Но это могла быть и другая бомба — та, что испарила Чикаго, или Бреслау, или Майами, или авангард атакующих войск Расы к югу от Москвы.
— И вместо того противника, о котором мы думали, на деле имеем вот это, — сказал Атвар.
— Истинно так, — повторил Кирел и в качестве печального комментария сочувственно кашлянул.
Атвар издал долгий свистящий выдох. Стабильность и предсказуемость — вот два столпа, на которых сотню тысяч лет покоилась Империя Расы; стабильность и предсказуемость позволили Империи подчинить себе три солнечные системы. На Тосев-3, казалось, не было ничего предсказуемого, ничего устойчивого. Неудивительно, что Раса столкнулась здесь с такими неприятностями. Большие Уроды вообще не подчинялись правилам, изученным мудрецами Расы.
Еще раз вздохнув, адмирал Атвар снова нажал на рычажок.
Грозное облако ядерного взрыва исчезло. Но изображение, которое заменило его, пугало гораздо сильнее. Это была сделанная со спутника фотография базы, которую Раса устроила в регионе СССР, известном местным жителям как Сибирь — а суровый климат Сибири даже Большие Уроды считали ужасным.
— Мятежники по-прежнему упорствуют в своем неподчинении должным образом назначенным властям, — мрачно проговорил Атвар. — Хуже того, коменданты двух ближайших баз выступили против того, чтобы направить своих самцов на подавление восстания, опасаясь, что те перейдут на сторону мятежников.
— Это и в самом деле тревожно, — сказал Кирел, еще раз сочувственно кашлянув. — Если мы используем самцов с дальней авиабазы, чтобы разбомбить мятежников, решит ли это проблему?
— Не знаю, — ответил Атвар. — Но, что пугает меня куда больше, я не знаю, во имя Императора… — он на мгновение опустил взгляд при упоминании о суверене, — как мятеж мог произойти вообще. Подчинение порядку и объединение в общую систему Расы как в единое целое впечатывается в наших самцов с того момента, как они вылупляются из яйца. Как они могли перешагнуть через это?
Теперь вздохнул Кирел:
— Борьба в этом мире разлагает моральные устои характера самцов так же сильно, как здешняя океанская вода разъедает оборудование. Мы ввязались не в ту войну, которую планировали перед отлетом из дома, и одного этого достаточно, чтобы дезориентировать немалое количество самцов.
— Вы совершенно правы, командир корабля, — отметил Атвар. — Вожак мятежников — низкорожденный водитель танка, только представьте себе это! — потерял, оказывается, по крайней мере три комплекта самцов-сослуживцев: два убиты, включая тот экипаж, с которым он участвовал на этой самой базе в операциях против тосевитов, и третий — арестованный и наказанный за употребление имбиря.
— По диким заявлениям этого Уссмака можно понять, что он сам тоже употребляет имбирь, — сказал Кирел.
— Угрожает обратиться к Советам за помощью, если мы нападем на него, это вы имеете в виду? — спросил Атвар. — Мы обязаны отговорить его. Если он думает, что они помогут ему просто по доброй воле, значит, тосевитская трава поистине отравила его разум. Если бы не наше оборудование, которое он готов передать СССР, я сказал бы, что мы должны приветствовать его переход в Большие Уроды.
— Принимая во внимание ситуацию такой, какова она есть, господин адмирал, надо решить, какого курса нам придерживаться?
Вопросительный кашель Кирела прозвучал с некоторым осуждением — а может быть, это совесть Атвара воздействовала на его собственную слуховую перепонку.
— Я пока не знаю, — беспомощно проговорил адмирал.
Когда он впадал в сомнения, первым инстинктом, типичным для самца, было — ничего не делать. Дать ситуации развиться настолько, чтобы вы могли понять ее более полно. Эта стратегия хорошо срабатывала на Родине, а также на Работев-2 и Халесс-1, двух других населенных мирах, находящихся под контролем Расы.
Но в противостоянии с тосевитами ожидание зачастую приводило к худшим результатам, чем действия в отсутствие полной информации. Большие Уроды действовали стремительно. Они не задумывались о долгосрочных последствиях. К примеру, атомное оружие — вначале оно помогло им. А если они опустошат Тосев-3, что тогда?
Атвар не мог пустить на самотек это «что тогда». Колонизационный флот уже находился в пути, покинув Родину. Адмирал не мог встретить его в мире, который он сделал необитаемым в процессе победы над Большими Уродами. С другой стороны, он не мог и бездействовать, и потому оказался в неприятном положении, вынужденный реагировать на действия тосевитов, вместо того чтобы перехватить у них инициативу.
Источник
Поскольку только-только зарегистрировался на данном сайте, то сначала: здравствуйте, старожилы!
По совету инет-товарища предлагаю вашему вниманию отзыв на данную книгу. Не часто разрожаюсь подобными объёмными текстами, но тут пробрало. Внимание, далее обильное цитирование и полное раскрытие содержание!
Гарри Тартлдав, МИРОВАЯ ВОЙНА: ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ (4-я, кажется, книга соответствующего цикла). По уровню бреда книжка уникальна. Это при том, что базовая идея более чем увлекательна и сюжет можно раскрутить такой, сто пальчики оближешь. В разгар Второй мировой на Землю прилетают алиены-ящеры с планами порабощения планеты и быстренько смешивают все карты мировой войны. Важный нюанс в том, что у самих ящеров историческое развитие (и технический прогресс) происходит чрезвычайно, поэтому они по данным своих «несколькосотлетназадних» разведчиков готовились к войне с землянами феодального уровня развития. А тут уже вот – и этим объясняется принципиальное отсутствие у ящеров подавляющего военно-технического превосходства над землянами. Тактическое ядерное оружие, реактивная авиация – в общем, обогнали лет на пять-семь (на дворе, ЕМНИП, 42-й или 43-й), не более. В итоге ящеры «вписываются» во 2МВ в качестве ещё одной воюющей стороны, практически равной.
И вся эта красота полностью похерена безграмотностью и графоманством автора. Вообще, вся книга – это диагноз. У Г.Т. проблемы (в голове) с евреями (хотя это, глядя на его профиль, в общем понятно), русскими, женщинами и собственным бессознательным. Того, что именно русские наваляли немцам и освободили мир, автор не простит им никогда. Все евреи либо сексоты (как в масштабе одного лагеря, так и всего человечества), либо партизаны-боевики, способные почти в одиночку победить ажно самого Скорцени.
Впрочем, ящеры тоже идиоты. При том, что многократно подчёркивается, что дисциплина для них – святое, в бой они умудряются идти с открытыми люками танков, куда и получают гранату от сидящего на дереве (!) немецкого солдата. Ядерное оружие ящеры применяют исключительно по американской методике – по мирным городам в целях устрашения/возмездия.
Забавно, что ядерной программой в СССР занимается Молотов. Оно и понятно, Берии некогда, он кровь христианских младенцев пьёт (см. бред Аксёнова).
Перевод с англ. – Я.Забелина, бригада редакторов под руководством А.Егорова. Подкачали ли переводчица, или исходный текст такой же ужасный, но читать трудно. Нелепые словесные конструкции и «мёртвая» живая речь. Пример нешлифованности текста – в семи строчках невнятный термин «местный военачальник» — три раза. Редакторы вообще в большинстве случаев ограничиваются ехидными комментариями «так у автора», «автор находится в странной уверенности», «ещё одно странное заблуждение автора»… С одной стороны, за что им деньги платят, а с другой – что ж теперь, за Г.Т книгу переписывать?
Из литературы о России автор, похоже, читал только Солженицына и путеводитель конца 19 века. Текст изобилует сентенциями типа «командиры, которые игнорируют контроль партии, ненадёжны» и пространными рассуждениями о способах приготовления борща и щей. Далее позволю себе обильное цитирование, демонстрирующее авторские глубину и широту познаний как душ человеческих и анатомии, так и нравов и реалий времени и мест, где происходят события, а так же остроту его логики и связность мысли.
«Молотов игнорировал его приветствие так же, как не побеспокоился попрощаться с радистом. Излишества были чужды его натуре.»
«Первое письмо в куче было от комитета социальной активности колхоза № 18… Именно там, неподалёку от Москвы, Игорь Курчатов и его группа ядерных физиков работали над изготовлением бомбы из взрывчатого металла.»
«Из носа потекли слёзы, не влившиеся из глаз.»
«Соседом Нуссбойма [персонаж-еврей, попавший в советский лагерь] оказался долговязый парень по имени Иван Фёдоров. Он немного понимал по-польски и совсем чуть-чуть – на идиш… Время от времени использовал немецкие слова.» [Вообще по Г.Т, в СССР каждый второй говорит на польском, немецком и идиш. Сотрудники НКВД – каждый первый. Ящеры, кстати, тоже…]
«Обычный русский любит евреев не больше, чем обычный поляк.» [автору виднее…]
«Пограничный патруль решил, что вы преступник, а кроме того, вы ещё и иностранец, и жид, и поэтому они отправили Вас в гулаг.» [именно так, словом с маленькой буквы, Г.Т. упорно называет каждый отдельный лагерь. А кладбища (еврейские) – «поля гетто»…]
«На главной улице [Риги]– Бривибас-стрит…» [Улица такая в Риге есть, но почему о ней так – Б.-стрит, говорят русские?]
«Он, конечно, был гитлеровцем, но культурным гитлеровцем» [по мнению автора, для советского офицера это достаточный повод, чтобы относиться к фашисту хорошо!]
«Она плюнула на пол:
— Вот тебе Христос и все святые! Я – советская женщина, свободная от суеверий и чепухи. И если я захочу тебя, человечек, то ты будешь мой!» [Это русская снайперша – британскому военному. Вот так вот, советская эмансипация – самая советская и самая эмансипация в мире!]
Вообще, каждый раз, когда автору в собственном тексте встречается женщина с оружием, или за штурвалом самолёта, или в штанах – этому всегда уделяется особое внимание.
Так же изумительна сцена в американском борделе, когда приходит весть о смерти Рузвельта. Плачут и солдаты, и, гм, сотрудницы. Не слезая…
Наибольшей достоверностью и реалистичностью отличаются сцены в Кремле. Уж даже Радзинский знает, что Сталин курил, как обращался к людям сам и как требовал обращаться к себе, а Г.Т. всё нипочём: махорка, борщ, балалайка, невероятные диалоги:
«[Сталин:] – Цари были дураками, идиотами, тупицами, что отдали Аляску!
С этой проблемой Молотов ничего не мог поделать…
— Сказано истинным марксистом-ленинцем, Вячеслав Михайлович!
— Этого требует диалектика,- согласился Молотов…»
«[Сталин о торговле с ящерами:] — Как социалисты мы не можем быть хорошими капиталистами и при обмене будем сильно проигрывать…» [Странно, а Ленин говорил, и Сталин не мог этого не знать (что не скажешь о Г.Т.), что «социализм – это государственный капитализм»]
Описание событий в советских лагерях (т.е., по Г.Т., гулагах), что Солженицын и Сванидзе курят в сторонке. Там ВСЕГДА зима! А рубка леса (специальными тупыми топорами) – это такой особый процесс ради процесса, только для того, чтобы ЗК быстрее передохли.
Читая речь русских персонажей, так и хочется сымитировать пресловутый акцент а-ля Шварценеггер в «Красной жаре»:
«Вы уже производите металл плутоний, который будет обеспечивать мощные взрывы, в которых так отчаянно нуждается Советский Союз? … У нас не получилось выделить уран-235 из урана-238 [!!!]»
Наконец, сцена вообще за гранью сюрреализма:
«- Я рад услышать, что у нас будет такое оружие, — повторил Сталин, — рад и за Вас, Вячеслав Михайлович.
— Служу Советскому Союзу! – сказал Молотов.
Он схватил стакан водки, стоявший перед ним, залпом выпил её и наполнил стакан снова из стоявшей рядом бутылки.» [Вот так вот! На совещании у Сталина! Непонятно только, где цыгане, медведь и самовар…]
Справедливости ради должен заметить, что есть всё же у Г.Т. глубокие мысли, с которыми не поспоришь:
«Раз они – эстонцы, значит, антисоветчики!»
Отдельный разговор – это «типичные русские имена». Яков Бениаминович Донской, Глеб Скрябин… С китайцами, надо полагать, та же фигня. Нье Хо-Т’инг, например.
Персонажи абсолютно ходульные. Как исторические (Сталин, Скорцени, Анелевич), так и художественные. Единственный раз, справедливости ради замечу, когда персонаж реально живой – это сюжетная линия китаянки, у которой ящеры забрали ребёнка. До тех пор, пока она под конец книги в корыстных целях не соблазняет лично Мао Цзе Дуна…
Ну о таких мелочах, как залежи американских базук у евреев-партизан, действующих под польским Лодзем, при полном отсутствии упоминания немецких фауст-патронов, даже говорить не стоит.
А как вам такое:
«Скрябин небрежно сказал:
— завтра прибудет поезд с новой партией заключённых. Мне дали понять, что целых два вагона будет с женщинами.
— Это очень интересно, — сказал Нуссбойм, — Спасибо, что вы сказали мне.
Разумные женщины пристроятся к наиболее влиятельным людям в лагере: в первую очередь к администрации и охранникам, затем к заключённым, которые в силах сделать их жизнь сносной… или что-то в этом роде. Те, которые не сообразят, что для них хорошо, отправятся валить деревья и рыть канавы, как прочие зеки.
Нуссбойм улыбнулся про себя. Наверняка человек такой… практичный, как он, сможет найти такую же… практичную женщину для себя – может быть даже такую, которая говорит на идиш…»
Картина маслом: лагерь типа «гулаг», направо бараки с ящерами (ага, злобные энкаведешники и их повязвли!), налево с зеками, посередине администрация. Подгоняют женский эшелон, вагоны распахиваются – и практичные девушки побежали кто куда! Да, недостаточно у янки ещё политкорректность развита. Вот книги Марка Твена они запрещают, мол, он там, злодей, негров неграми называет, а тут такое чудовищное оскорбление граждан женского пола – и ничего…
Кульминация книги – полная запредельщина. Исходная расстановка сил (здесь внимательно): польский город Лодзь, в нём при немцах было еврейское гетто, но теперь вермахт выбит ящерами, стоит вокруг города и ведёт напряжённые бои. Еврейские партизаны под предводительством легендарного Мордехая Анелевича очень не хотят, чтобы немцы вернулись, им под ящерами лучше. При этом Анелевич поддерживает тесный контакт с немецким офицером-танкистом Ягером, который в обмен на информацию о ящерах удерживает своё начальство от атаки на Лодзь. В составе отряда – советская лётчица Людмила, прилетевшая из Риги по просьбе того самого (см. выше) культурного фашиста, при этом с немцем-танкистом у неё, как выясняется, давний роман. Прибывает друг Ягера Скорцени, намерен взорвать ядрёную бомбу в Лодзе, накрыть и евреев, и ящеров. Ягер раз за разом срывает затею, в конце концов SS его раскусывает, и он бежит, вернее летит к Анелевичу с помощью своей русской лётчицы. Но бомба уже в Лодзе, хотя евреи умудрились выкрутить детонатор и перепрятать её на «поле гетто», то бишь кладбище. Скорцени, поняв, что если хочешь сделать что-то хорошо, то делай сам, отправляется в город. Анелевич, Ягер и Людмила идут на перехват…
«Людмила на бегу не выпускала свой маленький автоматический пистолет [всю книгу это был ТТ, ни разу не маленький]» Злодей Скорцени пускает нервнопаралитический газ (у него с собой в бутылке, которую он отобрал у других еврейских партизан, которые разобрали и слили газ (!) из его предыдущей бомбы для Лодзя, газовой). Наши герои с ходу влетают в очаг поражения, но всё фигня – у них есть аптечка Ягера! Они обкалываются неким антидотом и смело бросаются прямо в ядовитое облако.
«- Это антидот против нервнопаралитического газа – вот всё, что я знаю, — ответил Ягер.
— его выдали нам на случай, если понадобится двигаться по территории, залитой газом… Скорцени мог взять с собой газовые гранаты, а может быть просто бутылки, наполненные газом. Достаточно бросить её… Сделать себе укол, подождать, а затем можно идти и делать, что надо.»
Т.е. ОЗК и противогаз нафиг не впёрлись! А мне, блин, на кафедре РХБЗ в своё время зачем-то объясняли, что в подобной ситуации пострадавшего первым делом надо вынести из очага заражения, наколоть антидотом, провентилировать лёгкие и т.д. – и тогда он МОЖЕТ БЫТЬ и выживет. Не, я понимаю, фантастическое допущение, все дела – но автор сам задал исторические параметры, в т.ч. и уровень технологического развития своего произведения. А дальше…
«[граната] ударилась о землю в пяти или шести метрах позади Ягера и Людмилы. Он схватил девушку и согнулся вместе с ней в тугой узел за мгновение до того, как граната взорвалась. Взрыв был оглушительным. Горячие осколки корпуса ударили ему в спину и ноги. Он схватил «шмайстер», уверенный, что Скорцени побежит вслед за взорвавшейся гранатой. [Да он терминатор! Они там все терминаторы – и Ягер, и Скорцени, и Анелевич. А Людмила вообще Тринити! В общем, был бой, наши победили, Скорцени кончили совместными усилиями, и в конце Гарри Тартлдав открывает нам карты. Оказывается, всё дело в волшебных пузырьках! Вернее, соке гамми-ягод! В смысле…] Может, это последствия перестрелки, может – АНТИДОТА. ВЕЩЕСТВО, ЗАСТАВИВШЕЕ БИТЬСЯ ЕГО СЕРДЦЕ, ВЕРОЯТНО, УДАРЯЛО И В МОЗГ…»
Источник