Россия на переломе 1927
Милюков П. Россия на переломе: Большевистский период русской революции. 2 тома. Париж, Imprimerie d’Art Voltaire (O.Zeluk, Directeur), 1927. 24 х 15,5 см. Первое издание на русском языке. В двух современных полукожаных переплетах с золотым тиснением на корешке. Сохранены издательские обложки. Отличная сохранность.
Т. I. Происхождение и укрепление большевистской диктатуры. XXIV, 402 с., с карт.
Т. II. Антибольшевистское движение. X, 281, [5] с., с карт.
Один из лидеров демократического крыла российского либерализма, создателей кадетской партии в 1905, лидером которой оставался на всем протяжении ее существования. Депутат III и IV Дум от Петербурга, бессменный председатель кадетской фракции. Ведущий публицист партии, редактор ее газеты «Речь». Летом 1915 сыграл значительную роль в создании Прогрессивного блока, стратегию и тактику которого впоследствии во многом определял. 1 ноября 1916 выступил в Думе с громкими обвинениями (так и оставшимися недоказанными) в измене премьер-министра Б.В. Штюрмера и окружения императрицы Александры Федоровны. 27 февраля 1917 Милюков был избран членом Временного комитета Государственной думы. Со 2 марта по 1 мая 1917 — министр иностранных дел Временного правительства; после выхода в отставку перешел в оппозицию к правительству. После Октябрьской революции уехал на юг, участвовал в антибольшевистском движении. В 1918 сторонник германской ориентации. С ноября 1918 жил на Западе.
Павел Николаевич Милюков (1859-1943) – историк, публицист и политический деятель. За свои либеральные идеи, выраженные в публичных лекциях, П.Н.Милюков в середине 1890-х г.г. был уволен из Московского университета и сослан в Рязань. Был одним из создателей и бессменным лидером партии Конституционных демократов, депутатом Государственной Думы III и IV созывов, а после Февральской революции 1917 г. занял пост министра иностранных дел во Временном правительстве. В 1918 г. навсегда покинул Россию. Преподавал в Чикагском университете, читал лекции в Гарварде, руководил кафедрой Всеобщей истории Софийского высшего училища. В 1921—1940 г.г. был редактором парижской газеты «Последние новости», входил в Парижскую демократическую группу партии народной свободы. Исторические исследования П.Н.Милюкова внесли большой вклад в науку, поставив его имя в ряд выдающихся ученых.
В основу настоящего издания лег курс лекций о «русской катастрофе», прочитанный П.Милюковым в Бостонском университете в 1921 г. На английском языке книга вышла в 1922 г. в издательстве Макмиллан, для немецкого издания она была существенно переработана и разрослась до двухтомника.
Автор выбрал конечной точкой своего повествования 1925 г., выделив два основных этапа русской истории XX в. Первым поворотным пунктом в этой системе координат назван 1921 г. как заключительный в истории белого и красного движения — последний год Гражданской войны, ознаменованный поражением генерала Врангеля и первыми шагами советской власти, изолированной от остального мира. Второй период – с 1921 по 1925 г. – первые мирные годы после революции, когда большевиками были сделаны уступки капиталистическому строю в виде политики НЭПа.
Взгляды П.Милюкова на революцию 1917 г. и последующие события неоднозначно воспринимались в среде русской эмиграции. Особенно резкой критике подвергались выводы о причинах проигрыша антибольшевистского движения и общий анализ положения в стране со стороны бывших граждан Российской империи. Еще недавние противники коммунистов с большим трудом принимали позицию автора, а иногда и вовсе не могли согласиться с тем, что революция оказалась неизбежной по целому ряду факторов: разобщенности политических сил, противостоявших большевикам, их невнимании к национальному вопросу, недостаточно искусному руководству Белой армии, а также усилению в ней реакционного элемента.
Настоящее издание стало одним из первых в среде русской эмиграции, в котором автор отказался от надежд на воскрешение погибшей империи. Более того, он стремился показать, как именно коммунистическая партия сумела не только завоевать, но и удержать власть и какие именно ошибки царского режима помогли ей в этой борьбе. В своей работе П.Милюков стремился максимально объективно описать события, участником которых он являлся, с позиции историка, а не политика. Если первый том издания посвящен политике левых сил, то второй максимально сосредоточен на правых: состоянию армии до начала Гражданской войны, особенностям ее управления в 1917-1921 г.г, а также белому движению за границей и политических лагерям, которые сформировались среди эмигрантов.
Внимание! Вы можете получать информацию о новых поступлениях в наш магазин на свой e-mail.
Подробнее…
Источник
Мельгунов С П
Гражданская Война в освещении П Н Милюкова
С. П. Мельгунов
Гражданская Война в освещении П. Н. Милюкова
(По поводу «Россия на переломе»)
Критико-библиографический очерк
Старая орфография изменена.
ОТ АВТОРА.
В основу этого очерка лег доклад, прочитанный в парижском и берлинском академических союзах. Аполитичность этих организаций до некоторой степени определила характер доклада — я старался держаться преимущественно в пределах критико-библиографического рассмотрения нового труда П. Н. Милюкова «России на переломе». При печатании своей критики, не изменяя по существу характера изложения, я все же чувствовал себя несколько более свободным.
15 января 1929 г.
ОГЛАВЛЕНИЕ.
I. История или воспоминания 5
II. Схема гражданской войны 12
III. Идея диктатуры 24
IV. Литература предмета 41
V. «Неточности» 58
VI. К истории эмиграции 82
VII. Вместо заключения 89
{5}
I. ИСТОРИЯ ИЛИ ВОСПОМИНАНИЯ.
«Эпиграфом к Истории я бы написал: «Ничего не утаю. Мало того, чтобы прямо не лгать, надо стараться не лгать отрицательно — умалчивая».
Из дневника Толстого.
Эту запись Л. Н. Толстого я без колебаний ставлю эпиграфом к разбору истории гражданской войны, написанной П. Н. Милюковым, ибо фигура умолчания является одной из характеристических черт нового исследования нашего знаменитого историка.
Гражданской войне или «антибольшевицкому движению» посвящен весь второй том, вышедшей в 1927 г. книги П. Н. Милюкова «Россия на переломе». Книга Милюкова о «большевицком периоде русской революции», непосредственно примыкающая к более раннему его очерку февральской революции, первоначально вышла на немецком языке под заглавием «Russlands Zusammenbruch».
(на нем. «Russlands Zusammenbruch» означает — «Развал России»!?; точнее было бы перевести «Russland im Umbruch»- «Россия на переломе»; ldn-knigi)
О немецком издании мне пришлось писать в «Голосе Минувшего». Отдавая должную дань «всеобъемлемости и разносторонности знаний исследователя и отмечая большую ценность его труда в целом, я указывал на необходимость при издании книги на русском языке «внимательно просмотреть главу о гражданской войне, написанную слишком наскоро» — мною были приведены и примеры весьма существенных, по моему мнению. «неточностей», допущенных историком.
При современном состоянии материалов по истории русской революции, писать эту историю в полном объеме просто еще нельзя — по некоторым отделам материал отсутствует; по другим он подлежит критической проверке. Источником {6} нашего познания являются часто только мемуары. Между тем, самому добросовестному мемуаристу не всегда нужна полнота фактов и скрупулезная их точность, ибо мемуарист трактует события под углом зрения пережитых им настроений и сделанных им лично наблюдений.
В свое время я готов был даже отчасти приветствовать («На Чужой Стороне» № 7) П. Н. Милюкова за то, за что его упрекало большинство критиков, видевших в его «Истории Революции» односторонность и субъективность мемуариста (Так М. В. Вишняк видел в «Истории революции» Милюкова историю и философию участия в революции к. — д. партии.). Сам автор говорил тогда про себя, что он не хотел быть «только мемуаристом, добровольно отказался от некоторых преимуществ мемуарного изложения, чтобы тем приблизить к выполнению задачи истории». И все-таки автор в значительной степени оставался мемуаристом, и мне казалось даже достоинством то, что он не пытался в истории изменить свое умонастроение в период революции: он ретроспективно, за небольшим исключением, не ретушировал своих взглядов, что для мемуариста, конечно, является наиболее важным.
Гражданская война представляет для изложения еще большие трудности, ибо ее последствия для наших дней не перебродили в сознании боровшихся и борющихся политических группировок — это в значительной степени живая современность.
Между тем, П. Н. Милюков при работе над книгой «Россия на переломе» отказался от метода давать мемуары, облеченные в форму исторического повествования.
Он захотел быть только историком или, во всяком случае, желал, чтобы историк стоял на первом месте по сравнению с политиком: «историк, а не политик преобладает в этой книге» — говорит автор в предисловии к немецкому изданию своей книги.
«Только недоразумением можно объяснить утверждение {7} г. Неманова в «Последних Новостях» (13 февраля) — писал я в отзыве на немецкое издание книги П. Н. Милюкова, — что последний в своем труде выступает не как политически деятель, а как историк и исследователь. Действительно, книга написана «без гнева и пристрастия» с внешней стороны, но, быть может, это объясняется скорее писательским темпераментом нашего историка, чем бесстрастным восприятием недавнего прошлого (По утверждению г. Неманова книга написана в высшей степени объективно.). П. Н. Милюков вообще слишком активный политик для того, чтобы быть историком революции; при том это политик прямолинейный до крайности, несмотря на все свое тактическое искусство; политик, живущий настроением сегодняшнего дня и забывающий очень скоро и основательно свои настроения дня вчерашнего. Творец так называемой «новой тактики» и ярый неофит «республиканско-демократической» идеи в эмиграции, проявляется в каждой странице нового исследования — с точки зрения этой новой своей тактики, в сущности, пересматривает он прошлое.
Допустим, что так именно и надо теперь смотреть на наше недавнее прошлое, такие именно уроки и надо выносить из его изучения. Но ведь другой может по иному взглянуть на былые переживания — и потому в историческом повествовании приходится требовать прежде всего и возможной полноты, и возможной точности в изложении фактов… Факты сами по себе остаются фактами, как ни разно они понимаются в исторических исследованиях, по неизбежности всегда субъективных. Индивидуального толкования не избежать даже в работах, которые не затрагивают столь жгучих для современности вопросов, как революция. Возможная полнота фактов, их точность, по моему мнению, отличает только историческое повествование от публицистики».
Моя оценка труда П. Н. Милюкова в общем совпала с позднейшей оценкой русского его издания, {8} данной А. А. Кизеветтером в газете «Сегодня». «Самой сильной по остроте анализа, выпуклости изображения частью этого труда — писал Кизеветтер — нужно признать главы, посвященные основам большевицкого властвования, приемам, методам и задачам внутренней и внешней политики большевиков… Здесь то Милюков является во всеоружии своего таланта историка-аналитика». Действительно, превосходен у Милюкова анализ коммунистической партии, национального вопроса и советского союзного государства — федеративной конституции. «Но напрасно он — добавляет Кизеветтер — самообольщается уверенностью в том, что на время писания этой работы политик в нем умер. Политик не только не умер, на некоторых страницах… он властно заявил свои права и заставил историка перед собой посторониться».
Но дело не в том, что политик заговорил в авторе, а в том, что этот политик освещает прошлое исключительно со своей современной, уже изменившейся точки зрения, не считаясь подчас, как мы увидим, даже с фактами. Следовательно, он повинен не в одном только умолчании. Из песни слова не выкинешь. П. Н. Милюков не только действующее лицо, но и один из дирижеров в трагических событиях последнего десятилетия нашей истории. «Я творил историю» — гордо как то сказал Меттерних: «вот почему я не имел времени ее писать». П. Н. Милюков обладает счастливой возможностью не только «творить историю», но ее и описывать. «Если где-нибудь в этих событиях проявлялась моя личная роль… и она, конечно, подлежит суждение истории» замечает в предисловии к русскому изданию автор. Здесь то и получается щекотливое положение — оценивать роль политика Милюкова приходится самому Милюкову-историку. «Духовное естество писателя, по образному выражению Кизеветтера, не апельсин, который по желанно можно разрезать на отдельные половинки». Естество П. Н. Милюкова еще сложнее, ибо политик-Милюков в 1921-27 г. г. совершенно не разделял {9} взглядов Милюкова-политика 1917-1918 г. г. Осудить сам себя историк не мог, поэтому предпочел многое замолчать. Вот почему политикам писать историю революции трудно — им следует ограничиваться скорее мемуарами, хотя бы и в форме исторического повествования. П. Н. Милюков, как это ни странно, думает по другому: он полагает, что для воспоминаний «время еще не наступило»…
Источник
620
31.10.2018
47:35
Павел Милюков — Россия на переломе краткое содержание
Россия на переломе — описание и краткое содержание, исполнитель: Вячеслав Герасимов, слушайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки knigiaudio.org
Октябрьскую революцию Милюков воспринял враждебно. Все его усилия были направлены на создание единого фронта в борьбе с Советской Россией. Во имя разгрома большевиков лидер кадетов весной 1918 г. не погнушался даже пойти на союз со вчерашними противниками – немцами. Стал активным участником всех крупных антибольшевистских предприятий: создания Добровольческой армии (программная декларация армии принадлежала его перу), иностранной военной интервенции и т.п. Важной частью политической деятельности Милюкова стало написание «Истории второй русской революции» (1918-1921 гг.).Осенью 1918 г.Милюков покинул Россию, выехав сначала в Румынию, затем во Францию и Англию. С 1921 г. проживал в Париже. Его главным делом стала разработка «новой тактики» борьбы с большевиками. Объединяя «левый» сектор эмиграции в противовес сторонникам вооруженной борьбы с советской властью, Милюков признал отдельные завоевания этой власти (республика, федерация отдельных частей государства, ликвидация помещичьего землевладения), рассчитывал на ее перерождение в рамках новой экономической политики и последующий крах.Во Франции Милюков стал редактором газеты «Последние новости», объединившей вокруг себя лучшие литературные и публицистические силы русского зарубежья. Был учредителем и председателем Общества русских писателей и журналистов, Клуба русских писателей и ученых, Комитета помощи голодающим в России (1921 г.), одним из организаторов Русского народного университета. Читал лекции в Сорбонне, в Коллеже социальных наук, во Франко-Русском институте. Тогда же Милюков вернулся к научной работе: выпустил двухтомный труд «Россия на переломе» (1927 г.) о событиях Гражданской войны, подготовил к публикации дополненное и переработанное издание «Очерков по истории русской культуры» (вышло в 1930-1937 гг.) и др. После нападения фашистской Германии на СССР Милюков внимательно следил за отступлением советской армии. В последней своей статье «Правда о большевизме» (1942-1943 гг.), написанной, вероятно, после получения известия о разгроме немцев под Сталинградом, он открыто заявил о солидарности с русским народом, борющимся с захватчиками.
Россия на переломе слушать онлайн бесплатно
Россия на переломе — слушать аудиокнигу онлайн бесплатно, автор Павел Милюков, исполнитель Вячеслав Герасимов
Похожие аудиокниги на «Россия на переломе», Павел Милюков
Аудиокниги похожие на «Россия на переломе» слушать онлайн бесплатно полные версии.
Павел Милюков слушать все книги автора по порядку
Павел Милюков — все книги автора в одном месте слушать по порядку полные версии на сайте онлайн аудио библиотеки knigiaudio.org
Павел Милюков — Россия на переломе отзывы
Отзывы слушателей о книге Россия на переломе, исполнитель: Вячеслав Герасимов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний.
Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации. - 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigiaudio.org.
Источник
Всего восемь месяцев (февраль-октябрь)
отделяют первую революцию1917 г. от
второй…
Первую, Февральскую, мы называли
«бескровной» и считали национальной и
разумной. Это был плод порыва всех частей
нации и всех политических групп — включая
и консервативные — к освобождению от
устаревшей политической формы, мешавшей
объединить все силы нации в общем усилии
самозащиты от внешнего врага. Но вторая
революция, Октябрьская, наоборот,
разъединила нацию и стала сигналом
длительной гражданской
войны…
Русская революция не была бы революцией,
если бы она остановилась на
первой стадии и не дошла до крайностей…
… «коммунистическая» революция 25
октября 1917 г. не есть что-то новое и
законченное. Она есть лишь одна из
ступеней длительного и сложного процесса
русской революции. Мы увидим, что никакого
«коммунизма» не было введено в России
и что сами коммунисты в процессе революции
должны были приспособляться к условиям
русской действительности, чтобы
существовать…
Главной и основной пружиной нужно
считать войну. Неудачный ход войны дал,
в сущности, успех Февральской революции
в лице ее решающих факторов (Дума, военные
вожди). Но положительное отношение
революционной власти к продолжению
войны послужило за тем первой причиной
ее ослабления… Война в этом смысле
приготовила народ к Октябрьской
революции.
На первом плане стояли другие задачи и
другие лозунги. «Союзные обязательства»,
«Учредительное собрание», «земельный
вопрос», «рабочий контроль над фабриками»,
задачи сохранения производительных
сил, стремления национальностей…
Подготовители Октября постепенно
овладевали всеми этими лозунгами…
Было бы неправильно со стороны умеренных
элементов Думы отрицать свою ответственность
после того, как революция приняла не то
направление, какого они ожидали…
Умеренная и лояльная, монархически
настроенная в своем огромном большинстве
Государственная дума первая сдала свою
позицию — не только самодержавия, но и
монархии вообще. «Прогрессивный блок»
этой думы был прогрессивным только по
отношению к тенденциям двора и ставленников
Распутина. Легенда о том, что Государственная
дума как учреждение стала во главе
революции, будто бы после своего
официального роспуска 26 февраля «не
разъезжаться», совершенно не соответствует
действительности. Дума, наоборот,
послушно подчинилась роспуску…
Самый революционный взрыв этих дней не
имел никакого отношения к роспуску
Думы, о котором ни массы, ни восставшие
солдаты совершенно ничего не знали.
«Временный комитет членов Государственной
думы» был частным учреждением, которое
только ходом событий и молчаливым
признанием масс было поставлено во
главу революции. Вышедшее из среды этого
комитета Временное правительство,
возглавленное признанным вождем
земско-городского движения князем
Львовым, не имело другого титула для
своего существования, кроме репутации
своих членов, конечно связанной с
деятельностью большинства их в
Государственной думе…
Но у органа русской революции нашелся
немедленно и конкурент, предъявивший
свои права… В первый же день революции
рядом с Государственной думой появился
в залах Таврического дворца наскоро
созванный Совет рабочих и солдатских
депутатов… Как только обнаружилась
фактически инициатива думского комитета,
Совет уступил ему место…
… мы вступаем в период действия второго
внутреннего противоречия, которое в
своей «истории революции» я формулировал
словами: «буржуазная власть подчиняется
целям социализма». Противоречие это
развертывается в том же направлении,
как и первое: в направлении капитуляции
более умеренного течения перед более
крайним, которое, в свою очередь,
впоследствии капитулирует перед самым
крайним — большевизмом. Обыкновенно
этот переходный период революции
характеризуется как период «двоевластия»
правительства и Совета рабочих
депутатов…
3 апреля приехал в Петроград Ленин. Его
тезисы, заявленные на другой же день по
приезде, окатили холодным душем даже
его приверженцев… В действительности
тут начинался новый, решающий период
революции… Среди течений, ослабленных
внутренними противоречиями, Ленин один
был последователен…
… все марксисты и все социалисты были
согласны в том, что европейская война
создает «революционную конъюнктуру…
… социалисты всех воюющих держав сразу
поверили своим правительствам, что
война «оборонительная», и не только
дали им деньги, но даже вошли в состав
правительств военного времени, разделив
общий национальный порыв. Так было в
Германии, Франции, Бельгии, потом и в
Англии, Италии… В глазах этих крайних
течений Второй Интернационал —
интернационал «социал-патриотов» тем
самым обанкротился. Ленин … обсуждал
… вопрос о превращении войны в окопах
в классовую борьбу внутри всех государств.
Троцкий и Мартов в то же время участвовали
в подобных же беседах…
Февральская революция в России, конечно,
еще усилила крайние тенденции западного
социализма… Мартов так сформулировал
основной лозунг восстания: «Либо
революция убьет войну, либо война убьет
революцию…
Перевести «центр революционной борьбы
за европейский мир», а вместе и центр
деятельности Бернской комиссии, в
Петербург — такова была теперь задача
циммервальдцев [так называлась группа
левых социал-демократов, которые в 1915
г. в Циммервальде решили продолжить
линию Базельского конгресса II
Интернационала в борьбе против
империалистической войны и превращения
ее в гражданскую — ред.]. Русские эмигранты
левого крыла ехали в Россию с этой
целью…
С этих пор двойной целью
большевиков-циммервальдцев, окончательно
установленной после приезда эмигрантов,
становится, с одной стороны, разложение
армии, с другой — агитация за немедленный
мир без аннексий в международном
масштабе. Бессознательно меньшевики и
эсеры им помогают.
Роль посредников между компромиссной
линией коалиции и главной, традиционной
линией партии заняли у эсеров — Гоц, у
социал-демократов — Дан. Комбинация
кое-как держалась, но все время давала
трещины — и все время для новых склеек
приходилось делать уступки крайним
течениям
Октябрь 1917: величайшее событие века
или социальная катастрофа? М., 1991. С.
157-171.
Соседние файлы в папке Семинар 14
- #
- #
Источник