Праздник перелома

В первый день Великого Поста — Чистый понедельник — всю оставшуюся скоромную еду отдавали курам. Пожилые женщины в этот день топили баню. В пост вели себя строго, старались даже не смеяться, песен не пели. Хотя молодежь продолжала собираться в избах, однако веселья не устраивали, только шили, вязали, пряли.

Четвертую неделю или, по-церковному, седьмицу Великого Поста в Ковернинском районе называют Средокрестной, Крестовой, Крестопоклонной. В среду на этой неделе пекли печенье в виде крестов. Говорили: «Говенье ломается», «крестовая неделя ломается». Дети и подростки ходили по домам с лукошками их собирать. Называли это «крёстя собирать». Исполняли при этом припевки: «Тетенька, крестик, / Говеньецо треснет…», «Тетенька добренька, / Подай крестик сдобненький…», «Крестик подайте, / Водой не обливайте, / Крестик в лукошко, / Воду за окошко». В некоторых обрядовых приговорах содержатся призывы к птицам, что характерно для весенних закличек, звучащих в день Сорока мучеников. Обычно приговоры заканчиваются просьбами одарить крестом:

Крестики, жавороночки,

Улетите далеко, принесите теплецо.

Скоро Масленка отодвинется, 

Христов денѐк придвинется, 

Половина говенья переломится, 

Подайте крест, подайте другой, не облейте водой.

Воду из окошка — крестичек в лукошко.

В центре всех текстов — главная идея народного восприятия праздника — «перелом» Поста: «Говенье переломится…»; «Говенье ломается, Крест подавается». Обязательными являются и просьбы не обидеть участников поздравительных обходов: «Крест-от подавайте, / Водой не обливайте». В отличие от святочных колядных приговоров, в средокрестных припевках не содержатся угрозы что-либо сломать, разрушить, что связано с отсутствием обрядовых бесчинств в структуре великопостной обрядности. Единственное исключение касается угрозы не «встретить Христа»: «Кто не подает креста, / Тот не увидит Христа». В целом же нельзя не заметить сходства текстов святочных и средокрестных припевок. Иногда, например, совпадают финальные формулы, касающиеся просьб одарить пришедших:

Не режь, не ломай,

Подай целый каравай!

Дети исполняли припевки у окна; но иногда их пускали в избу, где угощали. Обычно после исполнения припевки и просьбы о дарах хозяева подавали кресты через окно; не желающие подавать могли облить детей водой из ведра.

Крестики, испеченные для участников обходов, были пустыми, а для членов своей семьи в кресты запекали символические предметы. Хозяйка дома пекла целый противень крестов (упоминаются даже несколько противней), утром клала их в одну тарелку, и каждый член семьи брал из нее свой крест, разламывал его. По оказавшемуся в печенье предмету гадали о будущем: если доставались щепка, лучинка, спичка — это предвещало смерть человека, символизировало гроб. Интересно, что спичку, которую клали в крест, разламывали, отделяя фосфорную головку от деревянного основания. Если вытянешь головку — к смерти, щепку от спички — к болезни. В кресты клали и другие предметы, приобретающие, также приобретающие символическое значение: уголек — к пожару; монетка — к счастью или к богатству. Пуговица запекалась в кресте, когда в семье был парень призывного возраста: она означала, что этого человека призовут в армию; если же крест с пуговицей доставался девушке, это означало скорое приобретение обновки, «новинки». Тряпочка, нитка, обнаруженные в кресте, также означали смерть («одевать будут» <в покойника>). Однако, в некоторых деревнях указывали, что нитка или пуговица в кресте означают, что девушка будет хорошей портнихой. В богатых семьях в кресты даже запекали золотые серьги.

Даже если в крестах попадались «несчастливые» предметы, печенье все равно съедали.

Средокрестные кресты обязательно раздавали другим людям: по воспоминаниям одной пожилой женщины, ее мать пекла всегда 40 крестов, подавала часть из них нищим; по другому сообщению, обязательно подать надо было только 9 крестов. Есть единичное свидетельство о том, что крестами обменивались родственники и знакомые, как яйцами на Пасху. Но при этом осталось неясным, были ли это кресты с «начинкой» или без символических предметов.

Кресты выпекали из пресного теста. Раскатывали из теста два жгута (жгут в ковернинском диалекте — «иссочина»), в середину одного клали символический предмет, придавливали пальцем, сверху крест-накрест клали другой жгут и запекали в печи. Кресты были разного размера, но чаще маленькие, с пол-ладони.

Существовал шуточный обычай показывать детям, как «ломается говенье»: ребенка выводили на двор, надевали ему на голову плетюху (плетеную корзину) и обливали из ведра водой со словами «Слышал, как говенье ломается?». Могли и постучать палкой по плетюхе, чтобы вода лучше просачивалась сквозь дырки в корзинке. Так подшучивали над младшими братьями и сестрами.

В настоящее время традиция соблюдается, хотя и в усеченной форме: многие пожилые женщины говорят о том, что уже не пользуются печью, кто-то считает выпечение крестов ненужной детской забавой, в редких случаях указывают, что соблюдают традицию до сих пор. Например, некоторые из опрошенных в 2008 году утверждали, что у них в деревне Наумово до сих пор собирают кресты. И все же чаще приходится слышать грустное мнение — «топерь все нарушено».

22 марта отмечали День сорока мучеников. В этот день пекли печенье в виде птичек. Называли его жаворонки, пичужки, кулики (с. Белбаж), грачики (д. Наумово). Их выпекали из сдобного дрожжевого теста, старались придать ему форму птицы, пичужечки («колобушечку дрожжевую сделают, как птичку, — вот жаворонок»). Из толстой раскатанной лепешки вырезали ножом и подымали вверх «головку», с боков лепешки ножом разрезали и загибали наверх «крылья», вместо глаз вставляли ягоду (например, чернику, изюм). Дети выходили с печеньем во двор, подкидывали его кверху, кричали «Крестики, жаворонушки…», после чего печенье съедали.

Выпекаемое в д. Наумово печенье под названием грачики, возможно, изготавливалось на Герасима Грачевника (26 марта).

Участникам экспедиции удалось записать фрагмент легенды о происхождении праздника и его названия: жили когда-то «сорок солдат», которые верили в Бога, им запрещали почитать Христа, их пытали, а Бог их забрал к себе, в честь них и назвали и сделали праздник.

Была широко распространена связанная с этим днем метеорологическая примета: «сорок мучеников — сорок утренников». Считали: если в этот день ударит мороз, то впереди будет еще 40 дней морозной погоды.

В этот день прилетающим птицам во двор выносили пшен.

С праздником Благовещенья повсеместно связан запрет на любые работы в этот день. Говорят, что если будешь работать в этот день, то «младенцу на кашу не заработаешь». Считают, что у работающих в этот день не получится важная работа — «не заспорит». Записано сообщение о женщине, которая шила на Благовещенье и наколола в палец иголкой — палец болел три месяца. Впрочем, местные жители оговариваются, что в советское время на этот запрет власти не обращали внимания, могли уволить с работы, поэтому это правило в большинстве случаев не выполнялось.

Традиционным и повсеместно распространенным в Нижегородской области можно считать запрет на расчесывание волос и плетение кос в день Благовещенья: «Красна девица косы не плетет, а птичка гнезда не вьет». К этому празднику приурочен также запрет оставаться ночевать «за рекой» — на обратном пути можно утонуть.

В этот день заводские парни отрывали девушкам все пуговицы на верхней одежде, кусали им плечи — «чтобы девок парни любили».

Среди экспедиционных материалов есть легенда, связанная с Благовещенье. Апостол не прощает тех, кто на дороге лузгает семечки, но прощает стирающую белье женщину. Ученики апостола удивляются такому выбору, а он объясняет: на Благовещенье запрещено работать, но женщина стирает белье с молитвой, просит при этом у Бога прощения, а отдыхающие с семечками вообще не ходили в церковь, значит, их грех сильнее.

По этому дню судили о будущем лете: если день солнечный — к «пожарному» лету, если на этот день идет снег — лето будет благоприятным.

На Вербное воскресенье сорванные заранее веточки вербы освящали в церкви. Дома их ставили к иконам, считали, что они выгоняют из дома «нечистого». Верба стояла у икон до следующего года, после чего ее отдавали скотине или сжигали в печи; просто выбросить вербу считали грехом. Верба используется в скотоводческих обрядах: в Егорьев день (6 мая) ею в первый раз выгоняли на поле скотину, после чего оставляли на поле у «столбичка», «у межи». чтобы «Господь охранял от волков». К Егорию обращались с молитвой: «Егорий милостивый, спаси и сохрани скотину от ветров, от зверей лютых, спаси и сохрани». Вербой хлестали скотину (коров, коз) для здоровья и для увеличения надоев, оставляли ветку вербы в хлеву «от сглазу». Одна пожилая женщина уточнила, что вербой не хлестали, а рисовали ею на спине крестик. Обязательно хлестали куриц, чтобы они неслись, с приговором: «Вербочка, вербися — курочка, несися». Принесенной из церкви вербой похлестывали домочадцев и самих себя для здоровья. Три головки у вербы («кокорочки») можно было съесть также для здоровья. Ветку вербы клали себе на голову для хороших снов. Ветки освященной вербы использовались для защиты дома от пожара и попадания молнии — в этом случае их хранили на чердаке. В советское время, когда церкви в деревнях были закрыты и разорены, верующие женщины собирались в одном «молельном доме», «молились на вербушки», а потом разбирали их домой.

Страстную неделю в Ковернинском районе называли Страшнáя. В эти дни нельзя было петь и плясать, полагалось есть только постное, без масла; на этой неделе запрещалось пить воду из самовара, можно было только «из чугуна»; следовало читать «страсти» (Евангелие).

В пятницу на Страшнóй неделе загадывали желание, приговаривая: «Пятница одна, скажи, как мать родна: / Куплю ли, продам ли, найду или потеряю?». Если приснится, что купишь или найдешь, то загаданное сбудется; а если во сне что-нибудь продашь или потеряешь, то желание не сбудется. В этот день в избе не убирались, также запрещено было мыться.

Четверг на Страстной неделе отмечался особо. К этому дню приурочены различные действия очистительного характера и лечебные практики, скотоводческие обряды, а также ряд запретов и предписаний.

В этот день полагалось мыть избы. Впрочем, часть опрошенных относит этот обычай к началу Страшнóй недели, полагая, что к четвергу работы по дому должны быть окончены; по свидетельству одной из местных жительниц, ее мать не разрешала в четверг вколачивать в доме гвозди, так как в этот день Христу в руки забивали гвозди. После уборки вешали в избе новые занавески. Считалось, что в вымытом в Великий четверг дому не заведутся клопы.

К этому дню приурочены различные действия, связанные с водой. Так, в полночь ходили за водой на речку или пруд; если они еще не вскрылись — на колодец: там купались, обливались, умывались (с. Белбаж, д. Высоково, д. Вязовка, д. Язвины, д. Черные). В ряде деревень Ковернинского р-на известен обычай ночного умывания, это называлось «ходить купаться до ворона»: в 11 часов вечера ходили за колодезной водой, дома ею умывались, после чего ложились спать. Обязательным считалось умыться именно в 11 часов и даже раньше, объясняя тем, что в полночь ворон уже просыпается (варианты: опускает в воду крыло, и она перестает быть святой). Впрочем, в единичном варианте записано указание ходить за водой после 12 часов ночи. Во время набора воды приговаривали: «Ты течешь, река, на истечение, я беру на излечение. Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа». «Аминь» говорить не требуется. Воду брали для того, чтобы весь год легко было рано вставать, чтобы в не было лени. Дома при умывании клали в воду серебряные монеты. По возвращении шли в курятник и хлев хлестать скотину и куриц вербой.

В этот день пережигали соль. Называли ее «жгóная соль», «пережгáная соль». для этого смешивали густой подквасок (осадок домашнего кваса), 1-2 яйца, пачку соли, заворачивали в чистую плотную тряпочку (раньше — в лапоть) и помещали на ухвате в печь. В печи тряпочка сгорала, соль перегорала и становилась черной. Применяли ее как в кулинарных целях (солили еду, пасхальные яйца, сыпали на кусок хлеба), так и в медицинских — давали членам семьи, в защитных — соль спасала от бесов, «чтобы они не ходили за тобой», применяли также для лечения больной коровы, если у нее пропадала жвачка; с солью провожали корову в стадо, сыпали ее курам; чтобы корова возвращалась домой, кусок хлеба мазали в саже и посыпали четверговой солью. Эту соль считали святой; записана легенда о ее происхождении: в эту соль в последний раз Христос макал еду, сказав, что тот, кто макнет с ним вместе, предаст его — после этого Иуда его предал. в настоящее время соль почти никто не пережигает, однако есть и свидетельства продолжения традиции.

В Великий четверг принято было постригать волосы, чтобы голова не болела.

К скотоводческой обрядности относятся такие обязательные действия, совершаемые в Великий четверг как обрезание хвостов у коров и куриц, подстригание грив и хвостов у лошадей. Состриженные хвосты затыкали в щель теплого хлева (в Ковернинском р-не его называли омшеник), чтобы «там было всегда много» (вероятно, чтобы скотина водилась), просто бросали в хлев. Подтыкали эти хвосты и волосы под дверь хлева, «чтобы скотина ходила домой».

В этот день выгребают из печки золу и выкидывают в укромном месте. Согласно поверьям, она имела лечебную силу: нужно залить золу теплой водой и принять ножную ванну. Используют золу и в скотоводческих обрядах: когда весной из коровника выгребали навоз, его посыпали четверговой золой «против солнца и с Богородицыной молитвой», чтобы «сохранить» корову. В этот день также сушат сухарики, считают их лечебными, дают их скотине, сами употребляют в пищу.

Хранили свечу, оставленную с церковной службы в этот день. Говорят, что если в Великий четверг обойти с этой свечой дом, то в нем на 40 дней будет пребывать Святой Дух.

В настоящее время многие великопостные действия и поверья забыты; не исполняются, практически утрачена традиция обрядового печенья.