Переломов слава ярославль

1918. Расстрелянный Ярославль. Часть 1

Затем красные переместились на Тугову гору и всё-таки раздобыли прицел. Именно отсюда они расстреляли Демидовский лицей, Успенский собор, Спасский монастырь и штаб белых, который, напомним, располагался в здании нынешнего Главпочтамта. Также отсюда были обстреляны мукомольная мельница Вахрамеева (мукомольный завод), Никольские казармы (на Которосльной набережной, здесь сейчас финансовая академия), Ярославская семинария (ныне корпус ЯГПУ).
Отряды Перхурова же, напротив, артиллерию использовали слабо из-за «плотной городской застройки». Из пушек они успели сделать лишь 500 выстрелов в первые дни восстания, затем у них снаряды закончились вовсе. Красные же беспорядочную стрельбу лишь усиливали, в общей сложности выпустив 75 тысяч снарядов! Белые же в дальнейшем стреляли в основном из пулемётов, которые, кстати, зачастую водружали на колокольни храмов, увеличивая угол и дальность обстрела и повышая точность стрельбы.
В ночь на 9 июля полковник Перхуров предъявил большевикам ультиматум. Он потребовал прекратить обстрел города. В противном случае пригрозил расстреливать пленных из советских войск (по факту потом никаких расстрелов не последовало). В ответ же красные написали ультиматум, содержащий в основном нецензурную брань. И лишь усилили огонь, желая побыстрее расправиться с белыми. Били всё активнее по куполам храмов и колокольням, где были оборудованы пулемётные площадки.
Естественно, непрекращающаяся артиллерийская стрельба наносила непоправимый урон городу, уничтожая его на глазах. Начались пожары, тушить которые из-за недостатка воды было очень сложно. Например, очевидцы вспоминали, как Московское шоссе освещалось заревом пожаров в ночь с 6 на 7 июля. Горел Спасский монастырь и дома вдоль улицы…
А один из самых сильных случился 8 июля. Около полудня загорелась Козья Слободка (ныне участок улицы Рыбинской за цирком). Вспыхнул один деревянный дом, через несколько минут – второй, третий… Огонь перекидывался с дома на дом, и уже вскоре полыхали все кварталы Никитской, Пошехонской, Мышкинской, Владимирской улиц (Салтыкова-Щедрина, Володарского, Лисицына, Рыбинской соответственно). В этот же день почти полностью выгорела Сенная площадь (площадь Труда), большая часть Рождественской (Большой Октябрьской) и Петровской (проспект Толбухина) улиц – кварталы, где проживали в основном рабочие слои населения. Сгорели почти все дома и на Большой и Малой Угличских улицах (ныне Свободы и Угличской). Не стоит забывать и о том, что выбранная красными тактика стрельбы приводила и к многочисленным человеческим жертвам.
7 июля снаряды влетели в Вознесенские казармы, церковь Вознесения Господня (храм рядом с нынешним ТЦ «Аура»), трамвайное депо и электростанцию.
Также именно 7-8 июля оказался полностью уничтожен Демидовский юридический лицей – уникальное учебное заведение царской России. В разное время здесь работали известные учёные и профессора, в том числе Константин Ушинский и Михаил Владимирский-Буданов. Выпускниками его были не менее известные личности, например, поэт Максим Богданович. Кроме того, в здании находилась редчайшая библиотека. Всё оказалось уничтожено. Здание восстановлению не подлежало.
По злой иронии судьбы, однажды во время обстрела снаряд попал в дом большевика Александра Громова на Пошехонской улице (Володарского) – приказы, кстати, отдавал сам Громов. В доме большевика вспыхнул пожар. В этот же момент у беременной супруги Громова начались роды. Её перенесли в соседний дом, но и это жилище вспыхнуло. Сын родиться успел, однако начался обвал дома. Акушерка и мать жены выбежали, успела покинуть помещение и сама жена Громова. А новорожденный, к несчастью, остался внутри пылающего дома. Свидетели видели, как маленькое тельце, лёжа на столе, горит заживо…
В общей сложности, полностью оказалась уничтожена одна треть города. Из 7618 строений сгорело или было разрушено 2147. Остальные дома имели разного рода повреждения.
Народ, находящийся в эпицентре этого кошмара, начал бежать из города. Кому уже нечего было терять, двигались на переправу через Волгу в Тверицы. Далее они находили пристанище в окрестных деревнях или просто на берегу Волги. Кто-то прибывал на станцию Всполье. Правда, тут был развёрнут «фильтрационный пункт». Красные проверяли буквально каждого. «Ненадёжных» отправляли в концлагерь, но по дороге всех, у кого руки «не похожи на рабочие», расстреливали…
Отдельно стоит сказать о том, с какой жестокостью и цинизмом расправлялись красные со своими пленными. Зачастую они расстреливали их буквально без суда и следствия. А особо жестоко убивали большевики священнослужителей. Доподлинно известно, что во времена мятежа сразу несколько пулемётов на колокольнях обслуживались именно священниками или монахами. Так было в Богоявленском, Владимирском, Никитском, Покровском, Николо-Мокринском храмах, Успенском соборе. В красном лагере даже появилась поговорка «Каждый попик – пулемётчик». Историкам известно как минимум о двух фактах расстрела священнослужителей. Первым от рук красных погиб настоятель Владимирской церкви (храм на нынешней улице Лисицына), вторым – настоятель церкви Параскевы Пятницы на Туговой горе отец Николай. Большевики притащили на колокольню храма на Туговой горе артиллерийские орудия. Священник возмутился действиями красных и вскоре за это поплатился. По воспоминаниям прихожан-очевидцев, отца Николая схватили прямо во время службы и решили расстрелять. Его заставили рыть себе могилу, затем выстрелили ему в грудь, бросили в яму, закопали живьём, сверху на могилу бросили мёртвую собаку и помочились… Правда, позднее священнослужителя всё-таки перезахоронили священным чином, однако место захоронения сейчас неизвестно, так как, по некоторым свидетельствам, могильную плиту впоследствии использовали при реконструкции Московского вокзала.
Но всё в ходе боёв кардинально изменилось, когда разгром ярославского мятежа поручили архангельскому окружному военному комиссару Геккеру. Приказ был подписан 11 июля. Свой штаб Геккер развернул в Данилове, затем двинулся на Ярославль. Соединив свои полки и отряды с ярославскими, Геккер уже 12 июля взял железнодорожный мост через Волгу, 14 июля – станцию Филино.
17 июля Перхуров пробрался на Толгу и попытался продолжить сопротивление в заволжской части города. Когда его план провалился, Перхуров покинул Ярославль и примкнул к армии Колчака (в 1922 году, после её разгрома, был расстрелян и похоронен в Ярославле).источник

Китайские бойцы на руинах спичечной фабрики Дунаева

Переговоры Юрия Гузарского и лейтенанта Балка. Штаб Ярославского фронта на станции Всполье. 21 июля 1918

Дом купца Иванова рядом с храмом Николы Мокрого

Здание почтово-телеграфной конторы после обстрела

Колокольня Успенского собора после восстания

Повреждённые артиллерией Успенский собор и колокольня

Мельница Вахрамеева

Место разрушенного южного крыла торговых рядов

Трехдюймовое орудие на боевой позиции. Июль 1918

Семёновская площадь

Сенная площадь

Угол улиц Любимской и Зарядье

Улица Власьевская

Храм Николы Рубленого после артиллерийского обстрела

Церковь Дмитрия Солунского после артиллерийского обстрела

Церковь Покрова Богородицы после подавления восстания

Ярославль после подавления восстания. Сретенский переулок

Проволочные заграждения у церкви Спаса на Городу

Разрушенные и сгоревшие жилые дома

Проход красных отрядов по улицам Ярославля. Июль 1918

Сбор оружия после подавления восстания в Ярославле. Июль 1918

Участники подавления Ярославского восстания

Последствия обстрелов города частями Красной армии

Германские военнопленные с оружием повстанцев у служебного входа в городской театр. Июль 1918

Жители Ярославля, оставшиеся без крова. Июль 1918

Жители Ярославля, оставшиеся без крова. Июль 1918

Похороны Михаила Лютова и Павла Зелинченко. 22 августа 1918

Похороны Михаила Лютова и Павла Зелинченко. 22 августа 1918

Команда бронепоезда №6 «Путиловцы». В машине, справа от шофера – командир Авраамий Шмай. После июля 1918

Служащие Губкомгособора на огородах, разбитых на месте разрушенных кварталов. 1920

Разборка здания Демидовского юридического лицея. 1920-е

Выездная сессия Верховного трибунала ВЦИК в городском театре Ярославля. 1922

Полковник Перхуров на суде. Городской театр в Ярославле. Июль 1922