Перелом в эксперименте

Судебномедицинская экспертиза переломов длинных трубчатых костей занимает значительное место при исследовании трупов и освидетельствовании живых лиц.

Механизм переломов длинных трубчатых костей и особенности происходящих при них повреждений костной ткани были в основном изучены клиницистами. Однако в литературе не представляется возможным найти ответ на ряд важных с судебномедицинскои точки зрения вопросов, касающихся повреждения костей. Сюда относится определение по характеру и особенностям повреждений длинных трубчатых костей, с какой стороны был нанесен удар и каково было его направление. Вопрос этот имеет важное значение для органов суда и следствия, так как нередко установление истинного положения потерпевшего в момент травмы оказывается возможным только на основании данных судебномедицинской экспертизы.

Судебномедицинских работ, посвященных анализу переломов длинных трубчатых костей, возникших от действия твердых тупых предметов, в доступной нам литературе мы не встретили.

Мы сделали попытку определить признаки, позволяющие диагностировать направление удара по особенностям и характеру повреждений длинных трубчатых костей.

Для изучения особенностей таких повреждений при ударе твердым тупым предметом мы провели 100 экспериментов на неповрежденных конечностях трупов практически здоровых людей, умерших насильственной смертью. Ряд опытов был проведен на конечностях, покрытых одеждой.

Экспериментальные переломы вызывались воздействием разнообразных по форме твердых предметов, удары которыми наносились при различных положениях трупов, в частности при наличии твердой подкладки под конечностью. Учитывались энергия удара, направление и угол действия силы.

Нарушение кости изучалось на месте, затем часть кости, где локализовалось повреждение, выпиливали, освобождали от мягких тканей и изучали дополнительно.

Результаты экспериментов показали, что при ударе твердым тупым предметом по неповрежденной конечности под углом 75—90° к продольной оси кости целость ее нарушается в месте удара с образованием безоскольчатых или оскольчатых переломов.

Мы не отметили влияния формы ударяющего предмета на характер перелома, что, вероятно, можно объяснить наличием мягких тканей (а в ряде экспериментов — и одежды) на конечности, которые как бы
«сглаживают» неровную поверхность предмета, наносящего травму.

Линия (или плоскость) перелома при такогорода повреждениях костей отличается рядом особенностей. В месте приложения силы линия перелома имеет крупнозубчатый характер, на противоположной стороне — мелкозубчатый.

Направление этой линии, как правило, поперечное. На боковых — от места приложения силы — сторонах она идет в косом направлении.

Во всех случаях переломов длинных трубчатых костей, возникших от удара твердым тупым предметом под углом 75—90° к продольной оси кости, были обнаружены трещины компактного вещества кости. Эти трещины отходили от линии перелома на боковых (по отношению к пункту приложения силы) сторонах и образовывали с линией перелома веерообразно расположенные углы, открытые к месту удара (рис. 1).

Если такие веерообразные трещины проходили через всю толщу компактного вещества кости и соединялись между собой, это приводило к образованию осколков.

Рис. 1. Безоскольчатый перелом бедренной кости. Веерообразные трещины на боковой от места удара стороне.
Стрелкой указаны направление и место удара.

Осколки, имеющие многоугольную (в профиль — треугольную) форму, всегда находились в месте приложения силы. Осколки же полулунной формы располагались, как правило, только на боковых (по отношению к месту удара) сторонах и образовывались за счет пересечения веерообразной трещины с линией перелома (рис. 2).

Рис. 2. Оскольчатый перелом плечевой кости. Стрелкой указаны направление и место приложения силы.

Указанные особенности переломов длинных трубчатых костей (характер зубчатости линии перелома, веерообразные трещины, локализация осколков и их форма), возникших от удара твердыми тупыми предметами, с достаточной четкостью выявлять при рентгеновском исследовании. Это позволило проверить данные наших экспериментов не только при судеономедицинских исследованиях трупов, но и в случаях освидетельствования живых лиц, перенесших травму длинных костей конечностей.

При экспертизе в случаях травмы длинных трубчатых костей твердыми тупыми предметами мы всегда обнаруживали все признаки, которые были выявлены при экспериментальных исследованиях, что позволяло устанавливать направление действия механической силы. Материалы дела, которые, как правило, мы получали после производства экспертиз, во всех случаях подтвердили наши заключения относительно условий возникновения повреждений, в частности о направлении действия механической силы. В качестве иллюстрации практического использования полученных нами данных приводим следующую экспертизу.

В апреле 1958 г. нам пришлось участвовать в экспертизе по поводу эксгумации трупа гр-на Н., 46 лет.

12/XI 1957 г. гр-н Н. был доставлен в бессознательном состоянии в больницу, где, не приходя в сознание, вскоре умер. Шофер, доставивший потерпевшего, на предварительном следствии показал, что он ехал на машине по шоссе и неожиданно увидед сидевшего на дороге человека с вытянутыми в сторону правой обочины дороги (по ходу машины) ногами. Шофер предпринял энергичную попытку свернуть вправо, но при этом, как ему показалось, он переехал через левую ногу сидевшего на дороге человека. Очевидцев происшествия не было.

При судебномедицинском исследовании трупа обнаружена ушибленная рана кожных покровов в правой теменной области; множественный перелом 12 ребер слева; разрыв левого легкого; левосторонний гемоторакс; оскольчатый перелом костей левой голени на -границе средней и нижней третей. Осколки располагались с наружной стороны; на передней и задней поверхностях большеберцовой и малоберцовой костей вее- робразные трещины, образующие с линией перелома углы, открытые кнаружи. На внутренней стороне линии переломов мелкозубчатые, идут в поперечном направлении; на наружной — крупнозубчатые.

Характер повреждения костей левой голени абсолютно исключал переезд через ногу при том положении потерпевшего, о котором говорил шофер.

Экспертной комиссией было дано заключение, что повреждения, обнаруженные при исследовании трупа, могли возникнуть от удара тупыми предметами, возможно, частями движущегося автотранспорта, слева, и не могли возникнуть при обстоятельствах, указанных шофером, доставившим пострадавшего в больницу.

Следствием было установлено, что покойный был сбит незадолго до этого проходившей встречной грузовой автомашиной.

Наши экспериментальные данные и практические наблюдения позволяют считать, что в случаях травмы длинных трубчатых костей представляется возможным при учете других повреждений судить о направлении действия внешнего насилия — удара тупым твердым предметом: 1) в пункте приложения силы осколок кости имеет многоугольную форму, линия перелома — выраженную зубчатость; 2) на стороне, противоположной месту удара, линия перелома имеет мелкозубчатый характер и идет в поперечном направлении; 3) на боковых по отношению к месту удара сторонах возникают трещины компактного вещества кости, образующие с линей перелома углы, открытые к месту приложения силы, а также осколки полулунной формы.

Источник

Цель исследования — изучение влияния методики внутритканевой электростимуляции (ВТЭС) на процессы костеобразования.

Исследование проведено на 14 экспериментальных собаках. В зависимости от варианта моделирования замедленного остеогенеза и режимов электростимуляции было выделено три группы. У животных первой (3 собаки) и второй (5 собак) групп была выполнена открытая поперечная остеотомия в области средней трети диафиза берцовых костей, сопровождающаяся одномоментным пересечением остеогенных тканей, питающих кость сосудов и травматизацией окружающих кость мягких тканей. При этом в 1-й группе для усугубления тяжести травмы дополнительно повреждали содержимое костномозговых полостей фрагментов.

Животным всех групп проводили фиксацию костных отломков аппаратом внешней фиксации. Во 2-й группе через трое суток после остеотомии начинали дистракцию с темпом 1 мм за четыре приема в течение 28 суток. В 3 группу вошли 6 собак, у которых на этапе фиксации (30 и более суток) после удлинения голени на 28,0 мм определялись признаки резкого замедления остеогенеза, начиналось формирование псевдоартроза. Электростимуляцию проводили 3 раза в неделю, общее количество процедур — 10. В 1 и 2-й группах сеансы ВТЭС осуществляли по следующей схеме: в первые 20 минут игла-электрод вводилась до контакта с дужкой или остистым отростком LI-L2, второй электрод укладывался на кожу животного в проекции перелома, в последующие 20 минут игла вкалывалась до контакта с костью в области перелома, пластинчатый электрод накладывался на стопу.

В первой группе электрод в области перелома (сначала пластинчатый, затем игольчатый) всегда подключатся к отрицательному полюсу аппарата. Стимуляция проводилась импульсным током 2:2, 50Гц, сила тока подбиралась индивидуально до появления видимых сокращений мышц голени.

Во второй группе полярность электрода в области регенерата первые 20 минут была «положительной», следующие 20 — «отрицательной». Ток импульсный, 2:2, частота составляла 50 Гц в трех опытах, 2 и 20 Гц — по одному случаю. В третьей группе игла-катод вкалывалась между бугорками бедренной кости или вводилась в переднюю поверхность оперированной голени до контакта с большеберцовой костью, пластинчатый электрод-анод располагался на стопе.

В первой группе к 35-45 суткам фиксации (3-6 сеансов электростимуляции) величина межфрагментарной щели увеличивалась до 2,3+1,1 мм. Хорошо выраженная эндостальная реакция определялась в области концов отломков, а также в зоне прохождения спиц. Массивные периостальные наслоения глыбчатой структуры не объединялись между собой и были более выражены с каудальной, медиальной и латеральной поверхностей фрагментов. Через 60 суток фиксации (10 сеансов электростимуляции) в двух наблюдениях величина межотломковой щели составляла 2,0-3,0 мм. У одного животного к этому сроку как клинически, так и рентгенологически определяли полное костное сращение отломков.

У животных 2-й группы к 14 суткам дистракции (3 сеанса электростимуляции) рентгенологически определялись признаки резкого угнетения остеогенеза. Через 2) сутки дистракции (6 сеансов электростимуляции) во всех случаях диастаз составлял 21,0 мм. Его перекрывали тени регенерата, приобретающего зональное строение. В проекции костно-мозговых полостей фрагментов наблюдалась слабая эндостальная реакция. К 28 суткам дистракции (10 сеансов электростимуляции) диастаз составлял 28,0 мм. Во всех случаях определялись тени регенерата, имеющего зональное строение. В четырех наблюдениях последний имел гомогенную структуру и форму «песочных часов», а в одном — продольноисчерченную структуру и «бочкообразную» форму. Формирование полноценного регенерата наступало лишь к 70-90 суткам фиксации. У животных третьей группы после 10 сеансов электростимуляции рентгенологическая картина состояния регенерата не изменялась: продолжалось формирование псевдоартроза.

Следовательно, при использовании рассматриваемых схем ВТЭС не удалось получить ожидаемого стимулирующего воздействия на процессы костеобразования в условиях замедленной консолидации переломов длинных трубчатых костей. Для выбора оптимальных режимов электростимуляции необходимо проведение дальнейших экспериментальных исследований.

Меньщикова И.А., Степанова Г.А., Ерофеев С.А., Кононович Н.А.

ФГУП Российский научный центр «Восстановительная травматология и ортопедия» им. академика Г.А. Илизарова Росздрава, г. Курган;

Работа выполнена при поддержке Гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МД-1410.2005.7

Источник

При наличии у трупа переломов костей нередко приходится разрешать вопрос, нанесены ли данные повреждения живому человеку или трупу.кроскопическое исследование может дать ценные диагностические признаки для отличия прижизненного перелома от посмертного. Особенно трудной является дифференциальная диагностика повреждений, нанесенных в сроки, близкие ко времени наступления смерти.

Обращаясь к литературе по данному вопросу, мы видим, что еще 50 лет назад он изучался отечественными авторами (В. Зинович-Кащенжо, Н. А. Оболонский, К. И. Ангелов и С. А. Оликов).

Исследования этих авторов сводились главным образом к. определению наличия кровоизлияний в краях переломов костей и в трещинах, а также разрыва сосудов гаверсовых каналов с излиянием крови в костномозговое пространство. Что касается давности нанесенного повреждения, то указанные выше авторы не пришли к единому мнению и наблюдали разницу в прижизненных и посмертных переломах только начиная с 1—2 часов. К. И. Ангелов считал, что разницы в посмертном и прижизненном повреждении нет.

В последнее время этот вопрос не подвергался изучению.

Задача настоящего исследования — выявить признаки, отличающие прижизненные переломы трубчатых костей от посмертных в условиях эксперимента на животных.

Рис. 1. Стаз в сосуде гаверсова канала. Микрофото. Увеличение в 400 раз.

В качестве подопытных животных были взяты 32 кролика в возрасте от 2 месяцев до 3 лет весом от 600 г до 4 кг. Всего был поставлен 81 опыт, из них 39 опытов — прижизненные переломы конечностей (33 опыта производились под общим эфирным наркозом, 6 — без наркоза); 42 опыта относились к посмертным переломам костей конечностей.

Время, прошедшее от момента травмы до смерти, было 3—5 минут, затем 10, 15, 20, 25 минут, 1,2,3, часа и 2 суток. Посмертные переломы производились через 3—5 минут после наступления смерти, затем через 10, 15, 20, 25 минут, 1, 2, 3 часа и 2 суток. Удары наносили молотком или круглой железной палкой весом 200 г. На каждой лапке делали один перелом. Перед нанесением травмы лапку обертывали марлевой салфеткой с тонкой прослойкой ваты. Смерть животного наступала в результате травмы продолговатого и спинного мозга.

После фиксации в 10% растворе формалина кость декальцинировали в 14% растворе азотной кислоты и заливали в целлоидин. Срезы окрашивали гематоксилин-эозином и пикрофуксином.

Прижизненные переломы трубчатых костей, полученные без наркоза и под наркозом, были закрытыми. Поврежденные конечности макроскопически характеризовались увеличением в объеме мягких тканей и кровоизлиянием в них. Переломы были оскольчатыми, концы отломков зубчатые, чаще заходили друг за друга, отмечались кровоизлияния в костный мозг с частичным размятием последнего. Интенсивность кровоизлияния в мягкие ткани и костный мозг возрастала с увеличением срока, прошедшего от момента нанесения травмы до смерти.

Микроскопически переломы характеризовались прижизненной реакцией в виде расширения капилляров и стаза крови в поврежденных участках костного мозга, слипания эритроцитов и отделением их от плазмы в области кровоизлияния (рис. 1). При нанесении травмы животному за 3 минуты до смерти мы наблюдали во всех опытах обширные кровоизлияния с явлениями слипания эритроцитов как на поверхности краев перелома, так и в глубине костно-мозгового канала. По мере увеличения срока, прошедшего от момента травмы до смерти, интенсивность кровоизлияний увеличивалась, к концу 2 суток оно имело вид густого слоя. При продолжительности жизни животного от 5 минут до 2 суток отек был ясно различим в половине изученных нами переломов (рис. 2). Расширение кровеносных сосудов и стаз наблюдались в 6 опытах в переломах сроком от 45 минут до 2 суток, чаще они отмечались в области костномозгового вещества, реже в области компактного вещества. В 20 опытах при продолжительности жизни животных после травмы от 5 минут до 2 суток на поверхности краев переломов находились костные осколки и обрывки мышечных волокон с явлениями набухания и исчезновением поперечной исчерченности. Надкостница иногда отслаивалась от кости и тогда в образовавшейся щели содержались единичные эритроциты. В поздние сроки (по истечении 1 и 2 суток) в 3 опытах мы наблюдали интенсивное кровоизлияние под надкостницу с увеличением количества клеток типа остеобластов во внутренних отделах последней. Разницы в характере прижизненных переломов, производимых без наркоза и под наркозом, отметить не удалось.

Рис. 2. Интенсивное кровоизлияние с явлениями слипания — эритроцитов и скопление отечной жидкости. Микрофото. Увеличение в 200 раз.

Посмертные переломы были закрытыми, за исключением одного, полученного через 45 минут после смерти. Мягкие ткани, окружающие костный перелом, полученный спустя 30 минут после смерти, представлялись бледными. При переломах, производимых на протяжении первых 30 минут после смерти, имелось сукровичное пропитывание мягких тканей. В области открытого перелома в глубоких мышцах, окружающих перелом, имелось кровоизлияние, что не наблюдалось в остальных опытах. Края костных отломков всюду были зубчатыми без кровоизлияния в костномозговой канал.

При микроскопическом исследовании в переломах сроком до 30 минут наблюдались небольшие кровоизлияния, без явления слипания эритроцитов.

В двух опытах из шести (в срок через 5 и 10 минут после наступления смерти) наблюдался отек, при этом он был менее выражен, чем в прижизненных переломах. После 30 минут и до 2 часов 30 минут (20 опытов) наблюдались только единичные эритроциты на поверхности краев перелома, в 9 опытах в глубине костномозгового канала были ясно различимы расширенные сосуды, заполненные свертками, состоящими из единичных, не склеенных между собой эритроцитов, лейкоцитов и волокон фибрина. В срок с 2 часов 30 минут и до одних суток (7 опытов) на поверхности краев перелома встречались единичные эритроциты. После одних суток с поверхности краев посмертного перелома эритроциты исчезают. В срок с 5 минут и до 2 суток у краев перелома мы наблюдали (в 20 опытах) костные осколки различной величины и обрывки мышечных волокон, без признаков набухания, с ясно выраженной поперечной исчерченностью.

Выводы

При микроскопическом исследовании важнейшим диагностическим признаком прижизненного перелома трубчатых костей в отличие от посмертного является реакция тканей, выражающаяся в расширении кровеносных сосудов на месте повреждения и в отеке ткани.
Наряду с реактивными изменениями при переломах образуется кровоизлияние, которое располагается как на поверхности излома, так и в глубине костномозгового канала и в окружающих мягких тканях.
В прижизненных переломах в ранние сроки после их возникновения на месте отслоившейся надкостницы обнаруживаются единичные эритроциты, в более поздние сроки (1—2 суток) отмечается интенсивное кровоизлияние под нее и признаки воспаления. В посмертных переломах надкостницы также иногда отслаивается,, но при этом; не наблюдается кровоизлияния и отсутствуют реактивные явления.
По комплексу изменений в области повреждения кости в некоторых случаях можно отличить прижизненный перелом от посмертного; наиболее отчетливо это различие выявляется после 30 минут, прошедших от момента травмы до смерти.

Источник