Перелом судьбы

События на выборах мэра Новосибирска развиваются так быстро, что не успеешь написать обзорный текст, как он уже устаревает. 30 марта я рассуждал о том, пойдёт ли снятие с выборов кандидата от «Родины» Андрея Ксензова на пользу кандидату от ЕР Владимиру Знаткова, а 31-го марта Андрей Ксензов снял свою кандидатуру сам — в последние минуты того срока, в который снятие вообще возможно.

В ходе этой кампании было два таинственных эпизода. Первый — снятие с должности губернатора Василия Юрченко за две с половиной недели до выборов мэра Новосибирска, второй — снятие судом первой инстанции с выборов Владимира Знаткова (решение было отменено судом второй инстанции и не вступило в законную силу). И вот третий таинственный эпизод — добровольное снятие с выборов Андрея Ксензова.

Ещё накануне, 28 марта, Андрей Ксензов распространил заявление, в котором отказался снимать свою кандидатуру в пользу «единого кандидата от оппозиции» Анатолия Локтя (КПРФ). «Люди -— это не техническая масса, они сами выберут достойного. Я иду до конца, иду на победу», — заявил он.

И вот, спустя два дня он подаёт заявление.

Многим было понятно, что само участие Ксензова в выборах на пользу Анатолию Локтю, а не Владимиру Знаткову. Он — бывший вице-мэр (как Знатков), бывший вице-губернатор (совсем недавно). В бытность заместителем мэра Ксензов был куда более публичной фигурой, чем Знатков. И потому должен был отбирать голоса у кандидата власти в большей степени, чем у кандидата оппозиции.

И Ксензову удалось нарастить неплохой рейтинг, попав в тройку лидеров и наращивая свой результат.

Но всё же это не означает, что снятие Ксензова вернёт утраченные голоса Знаткову. Часть, конечно, вернёт. Но часть уйдёт к Локтю, а часть, останется дома. И я не исключаю, что Локтю достанется больше.

Потому, прежде чем комментировать снятие Ксензова, хотелось услышать его объяснения.

А их — не последовало. Назначенный брифинг был отменён. Ксензов через свой штаб распространил заявление

о том, что он «никому голоса передавать не будет» и что у него «очень жёсткая позиция» (что это значит — остаётся только догадываться).

Насколько мне известно, снятие Ксензова стало неожиданностью и для коммунистов, и для членов штаба Ксензова (а также — для партии «Родина»). А Тайга.инфо опубликовала «инсайд» (ещё до заявлений

Ксензова) о том, что он может поддержать Знаткова. У Тайги обычно информированные источники.

Это позволяет сделать достаточно однозначный вывод — снятие Ксензова организовывалось силами, стоящими за Знатковым.

Мне всегда интересно, что именно говорят людям в российской политике, отчего они делают прямо противоположное тому, о чём сами говорили ещё вчера?

Лорд Старк из «Игр Престолов» признал обвинение в измене под угрозой жизни его дочерей.

Наш век гуманнее (хотелось бы верить), но инструментарий всё равно достаточно богат. Первое, и самое сильное — угроза уголовного преследования с одновременным лишением свободы. Второе — угроза полного разорения и отнятия бизнеса у близких друзей (и они же, наверняка — спонсоры). Либо — лишение должностей покровителей. И третье — банальный подкуп, если не деньгами, то высокой должностью.

На старте избирательной кампании Андрей Ксензов нарушил негласные законы лояльности нашей бюрократии, выставив свою кандидатуру вопреки воли губернатора. Тем самым, он надолго выпал из чиновничьей корпорации, или же сильно осложнил себе карьеру. Но зато он вошёл в «клуб политиков», причём показал отличные стартовые данные.

Своим снятием с выборов (через два дня после заявления «иду до конца») Андрей Ксензов лишил себя и политической карьеры. Нельзя сомневаться в том, что у него были весьма серьёзные причины для принятия такого решения. Жаль, что он нам никогда о них не расскажет. Единственный вариант, при котором тайное станет явным — если это был подкуп должностью.

Конечно, у Ксензова было немало «хвостов» из чиновничьего прошлого. Но они были ему прекрасно известны, когда он принимал решение о выдвижении. И ему конечно, не раз намекали о возможных последствиях — но Ксензов держался. До последнего момента.

30 марта произошло «массовое снятие» кандидатов в мэры Новосибирска.

В пользу Локтя снялись Илья Пономарёв, Иван Стариков, Александр Мухарыцин, также сняли свои кандидатуры Максим Калашников (Владимир

Кучеренко) и Анастасия Жаркова.

В результате почти оказался реализован «второй тур». Правда, некоторое количество «спойлеров» (сознательных или бессознательных) всё же осталось. Остался Роман Стариков от «Коммунистов России» (хотя и подписывал соглашение об объединённой оппозиции), остался Анатолий Кубанов (от «Справедливой России», проведший довольно активную кампанию с лозунгами типа «я родом из СССР»). Остался Евгений Логинов, неистовый защитник русских.

Из «административного» лагеря остался Владимир Анисимов (он же бывший вице-мэр и бывший вице-губернатор), но он почти не вёл кампанию.

Тем не менее, в обоих «лагерях» есть ярко выраженные лидеры, и борьба, несомненно, будет идти между Владимиром Знатковым (ЕР) и Анатолием Локтем (КПРФ).

Честнее, конечно, если бы был настоящий второй тур, но и так неплохо.

Ñâîþ ñóäüáó êàæäûé ÷åëîâåê îïðåäåëÿåò ïî –ñâîåìó, õîòÿ íå çíàåò, ÷òî ýòî òàêîå.

Ñóäüáà ÷àñòî îòîæäåñòâëÿåòñÿ ñ æèçíüþ. Åñëè æèçíü õîðîøàÿ, òî è ñóäüáà õîðîøàÿ òîæå.

Íî æèçíü, ýòî ïðîÿâëåíèå ñóäüáû, à ñóäüáà, ýòî ïðîãðàììà æèçíè íà âñþ æèçíü.

Ñóäüáà áûâàåò ñ÷àñòëèâàÿ è íåñ÷àñòíàÿ, òàê æå ðîêîâàÿ, òÿæåëàÿ è ëåãêàÿ è ò.ä.

 ñóäüáó, îêàçûâàåòñÿ, ìîæíî ëåãêî âîéòè, âìåøàòüñÿ  è ñëîìàòü å¸, ò.å. ïåðåçàïóñòèòü êåì –òî èëè ÷åì –òî è îíà ñòàíåò äðóãîé è æèçíü ïîéäåò ïî äðóãîìó ñöåíàðèþ è ïîòå÷åò ïî äðóãîìó ðóñëó.

Ñóäüáó ìîæåò ñëîìàòü êîíêðåòíûé ÷åëîâåê, îáñòîÿòåëüñòâî, ïðè÷èíà, óñëîâíîñòü â âèäå áîëåçíè, ïåðååçäà â äðóãóþ ñòðàíó èëè îáëàñòü, âîéíà, çåìëåòðÿñåíèå, ñìåðòü áëèçêèõ, îòñóòñòâèå ðàáîòû, íîðìàëüíûõ æèëèùíûõ óñëîâèé, íåïðàâèëüíàÿ ïîëèòèêà âëàñòè è ò.ä.

Åñëè ÷åëîâåê äóìàåò,  òàê, òî ó íåãî ïîÿâëÿþòñÿ îáèäû, ïðåòåíçèè, óêîðû, óïðåêè, òðåáîâàíèÿ, íà÷èíàåòñÿ ïîèñê ñïðàâåäëèâîñòè, ñèëüíûå ïåðåæèâàíèÿ è ñòðåññ ìîãóò ïðèâåñòè ê ñóìàñøåñòâèþ è äîëãîé äåïðåññèè.

Âñ¸, ÷òî ëîìàåò ïðèâû÷íûé, ñïîêîéíûé îáðàç æèçíè, ñ÷èòàåòñÿ ñëîìîì ñóäüáû.

Âñþ æèçíü æèòü ñ îáèäîé è íåíàâèäåòü ÷åëîâåêà, êîòîðûé ñëîìàë ñóäüáó êîíêðåòíî ñâîåìó áëèçêîìó ðàäè ëè÷íîé âûãîäû- òàêèõ ïðèìåðîâ ìîæíî ïðèâåñòè î÷åíü ìíîãî.

Äëÿ îáû÷íîãî ÷åëîâåêà âñåãäà åñòü êòî –òî, êòî ñëîìàë åãî ñóäüáó èëè ÷òî –òî, ÷òî ñòàëî ïðè÷èíîé óõóäøåíèÿ åãî æèçíè.

Åñëè êòî –òî èëè ÷òî –òî ìîæåò ëåãêî ñëîìàòü ñóäüáó êîíêðåòíîãî ÷åëîâåêà èëè âñåãî ÷åëîâå÷åñòâà, òî íàäî ïîëàãàòü, ÷åëîâåê íå ÿâëÿåòñÿ õîçÿèíîì ñâîåé ñóäüáû, à çíà÷èò, è æèçíè.

Âñ¸, ÷òî ìíîé íàïèñàíî âûøå, ýòî î÷åíü ðàñïðîñòðàíåííûé âçãëÿä íà ñâîþ ñóäüáó.

À òî, ÷òî ÿ íàïèøó íèæå, ìîæåò ïîêàçàòüñÿ ñòðàííûì.

Âñÿ æèçíü ÷åëîâåêà ðàñïèñàíà íà êîíêðåòíûå ñîáûòèÿ è çàïîëíåíà èìè, ÷òî ÿâëÿåòñÿ çàïðîãðàììèðîâàííîé ñóäüáîé.

Ïî ñóäüáå: ÷åìó áûòü, òîãî íå ìèíîâàòü. Äðóãîå äåëî, ÷òî ÷åëîâåê â îñíîâíîì íå çíàåò ÷åìó áûòü, ïîýòîìó íå ãîòîâ ê èçìåíåíèÿì æèçíè, äà è ïðèâû÷êà äåëàåò ñâî¸ äåëî. ×åëîâåê ñèëüíî öåïëÿåòñÿ çà ïðèâû÷íûé îáðàç æèçíè, ïîòîìó ÷òî âñ¸ ó íåãî äëÿ íîðìàëüíîé è ñïîêîéíîé æèçíè óæå íàëàæåíî è åìó íå íóæíû áåñïîêîéñòâà è èçìåíåíèÿ.

Äåéñòâèòåëüíî, âñå ñîáûòèÿ, êîòîðûå ïðîèñõîäÿò ñ ÷åëîâåêîì èçìåíèòü íåëüçÿ, ïîòîìó ÷òî îíè óæå ïðîèñõîäÿò è èõ ïðè÷èííî –ñëåäñòâåííûå ñâÿçè íåðàçðóøèìû è èõ ïîðâàòü íåëüçÿ.

Âîéíû ñèëüíî ëîìàþò ñóäüáû öåëûõ íàðîäîâ, íî êòî îñòàåòñÿ æèâ íà÷èíàåò æèòü â äðóãèõ óñëîâèÿõ.

Íàïðèìåð: óåçæàåò â äðóãóþ ìèðíóþ ñòðàíó, ãäå îáóñòðàèâàåòñÿ è íà÷èíàåò íîâóþ æèçíü âäàëè îò ðîäèíû. Çäåñü îí îáðåòàåò íîâûé êðóã çíàêîìûõ, íîâóþ ðàáîòó, âîçìîæíî æåíèòñÿ èëè âûõîäèò çàìóæ. Æèçíü ìåíÿåòñÿ â êîðíå,
ÍÎ ÑËÎÌÀÍÀ ËÈ ÑÓÄÜÁÀ, âåäü æèçíü ïðîäîëæàåòñÿ?

Åñëè ïîäóìàòü, ÷òî ÁËÀÃÎÄÀÐß ÂÎÉÍÅ ïðîèçîøëè òàêèå ðåçêèå èçìåíåíèÿ â æèçíè, ïîíèìàÿ, ÷òî âîéíà, ýòî òîëüêî óñëîâèå äëÿ èçìåíåíèÿ æèçíè è âîéíà âêëþ÷åíà â æèçíü êîíêðåòíîãî ÷åëîâåêà êàê íåìèíóåìîå ñîáûòèå, òî âñå íåóäîáñòâà, êîòîðûå ñîçäàåò âîéíà âñêîðå ìîãóò îáðàòèòüñÿ è ñòàòü óäîáñòâàìè íîâîé æèçíè.

Âñ¸, ÷òî íå äåëàåòñÿ –Ê ËÓ×ØÅÌÓ!

Ýòà ïîãîâîðêà èçâåñòíà âñåì, íî â ìîìåíò íåñ÷àñòüÿ îíà íàïðî÷ü çàáûâàåòñÿ.

Ñàìîå âàæíî: íåîáõîäèìî ïðàâèëüíî îòðåàãèðîâàòü íà ñîáûòèå è ïðàâèëüíî äåéñòâîâàòü â ñëîæèâøåéñÿ ñèòóàöèè.

Íå óõîäèòü â çàïîé è íå ïóñêàòü ñèòóàöèþ íà ñàìîòåê. Òðåçâî îöåíèòü ñèòóàöèþ è ïðèíÿòü ïðàâèëüíîå ðåøåíèå, íå öåïëÿÿñü çà ïðèâû÷íî ñòàðîå, êîòîðîå óæå íå âåðíóòü.

ß ÷åëîâåê, íî â ìîèõ ÷åëîâå÷åñêèõ ïðåäñòàâëåíèÿõ ìîþ ñóäüáó íèêòî è íè÷òî íå ëîìàåò.

ß ñ áëàãîäàðíîñòüþ ïðèíèìàþ ëþáîå ñîáûòèå, ïðîÿâëÿþùåå ìåíÿ â ýòîé æèçíè. Èìåííî, ÷åðåç ñîáûòèÿ ÿ ïðîÿâëÿþñü è êàêîâà ìîÿ íà íèõ ðåàêöèÿ è îòíîøåíèå, òàêîâû è ðåçóëüòàòû ìîåé  ïðîÿâëåííîñòè.

 áëàãîäàðíîñòè íåò îáèä, ïðåòåíçèé, ïîèñêà âðàãîâ, óêîðîâ, óïðåêîâ, íåíàâèñòè, ðåâíîñòè è ò.ä.

Çàòî â áëàãîäàðíîñòè åñòü áëàãà â âèäå ëþáâè, óâàæåíèÿ, ïîíèìàíèÿ, îñîçíàíèÿ, ñïîêîéñòâèè, áëàæåíñòâà.

Åñëè ÷åëîâåê îñòàëñÿ æèâ, çíà÷èò, ïðîãðàììà æèçíè åù¸ íå çàêîí÷åíà è åìó äàåòñÿ øàíñ íà÷àòü íîâóþ æèçíü âîçìîæíî â äðóãîì ìåñòå.

Äàæå åñëè ÷åëîâåê îñòàëñÿ áåç äîìà, âåùåé, äîêóìåíòîâ, äåíåã, íî îñòàëñÿ æèòü, òî â òå÷åíèå íîâûé æèçíü âñ¸ ýòî ìîæíî ñíîâà íàæèòü.

Äîêóìåíòû äåëàþòñÿ, äåíüãè çàðàáàòûâàþòñÿ, âåùè ïîêóïàþòñÿ, äîìà ñòðîÿòñÿ, ëþäè çíàêîìÿòñÿ è âëþáëÿþòñÿ, äåòè ðîæäàþòñÿ.

Ìîæåò ó êîãî –òî åñòü äðóãîå ìíåíèå?

Дорин Робертс

Перелом в судьбе

Глава 1

Больше всего на свете Джордан Трент ненавидел сидеть взаперти, да еще когда за окном стеной стоит дождь. На северо-западе дожди не редкость. Вот и сейчас дождь изо всех сил хлещет по мутной поверхности реки Колумбия, и за потоками воды с трудом можно различить дома на другом берегу. Обычно в такие дни Джордан либо торчит в офисе, либо коротает время, путешествуя где-нибудь на своем красном «перше». Всегда можно найти местечко получше, чем река в дождливый день. Но сегодняшний день не назовешь обычным. Откровенно говоря, сегодняшний день стал самым мерзким во всей его жизни.

Он осторожно повернулся на диване и потянулся за телефоном. Как ни крути, а позвонить придется. Просто нет смысла дольше тянуть с этим. Джордан мрачно набрал номер.

На другом конце города, в роскошно обставленном офисе «Галлахер Энтерпрайзиз», раздался звонок. Трубку подняли, и низкий бархатный голос секретарши произнес: «Алло».

Казалось, Эмбер Ричарде только что сошла с обложки журнала. Пышные каштановые волосы, зеленые глаза, фигура, способная свести с ума любого мужчину. Она была замужем за биржевым маклером, а ее ум, чувство долга и общительность ставили ее намного выше всех предыдущих секретарш Джордана.

Он был не просто доволен Эмбер — он очень хорошо к ней относился. С Эмбер он мог чувствовать себя спокойно, твердо зная, что она не имеет видов ни на него, ни на его капитал. Чего не скажешь о ее предшественницах.

Джордан давно сбился со счета, сколько женщин пытались его соблазнить. Он хорошо усвоил, что достаточно того, что ты холостой и преуспевающий архитектор, чтобы немедленно стать чрезвычайно привлекательным.

Женщины еще ни разу не распознали в нем убежденного холостяка. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: их интересует не столько он сам, сколько его счет в банке.

— Это я, — пробормотал он на вежливый вопрос Эмбер. — Я в речном домике.

— Что-то случилось?

— Да, случилось. — Ее беспокойство было ему приятно. Пожалуй, Эмбер единственная всегда волновалась о нем. Джордан надеялся, что причиной этому не только ее приличное жалованье.

— Плохо провел выходные?

— Можно сказать и так.

— Ты, кажется, собирался кататься на лыжах.

— Так и есть. Именно поэтому-то все и полетело к черту.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание.

— Джордан, ты не поранился?

— Не то чтобы очень сильно. — Он покосился на белую гипсовую повязку на правой ноге. — Но достаточно, чтобы потерять способность передвигаться.

На этот раз пауза была более продолжительной.

— Надолго?

— Примерно месяц, плюс-минус неделя.

— Ради Бога, что стряслось?

— Пытался немного полетать. Все закончилось сломанной лодыжкой.

— О, Джордан. Как же ты добрался до речного дома?

— На «скорой помощи».

— Может быть, мне отвезти тебя в особняк?

— Нет, я должен быть поближе к офису. Особняк слишком далеко, а приезжать в офис и ковылять на костылях не хочу. Придется работать дома. Сам я доехать не могу, а заставлять кого-нибудь каждый раз тащиться на побережье тоже не имеет смысла, значит, это лучший вариант. К тому же домик очень маленький, и мне не придется много двигаться. Все рядом. — Пожалуй, речной домик слишком маленький, подумал он. Один этаж, тесная гостиная, крошечная кухонька, спальня меньше, чем ванна в его особняке, и мизерная ванная комнатка с туалетом. Он, видимо, спятил, если думает, что выдержит здесь целый месяц.

Джордан купил «Ондатру» за весьма скромную цену, но, возможно, она стоила и того меньше, учитывая ее ветхость. Он собирался отремонтировать ее и выгодно продать. Но оказалось, что в тех случаях, когда он не в силах был ехать на побережье в свой особняк, домик отлично мог сойти за временное пристанище. Тогда у него и в мыслях не было, что в этой речной лачуге ему придется торчать целый месяц.

— Может быть, тебе будет удобнее в отеле? — с сомнением спросила Эмбер.

— Безусловно. Но в отеле слишком шумно и полно народу. А я не хочу, чтобы меня видели на этих подпорках. — Он представил себе, что какая-нибудь претендентка на его особу просто запрыгает от счастья, получив возможность воспользоваться его беспомощностью.

С того конца провода донесся вздох Эмбер.

— Ну ладно. Что тебе привезти?

— Новую лодыжку.

— Джордан, будь посерьезнее. Как ты собираешься справляться один? Может быть, миссис Шерборн тебе поможет?

— Миссис Шерборн приходит два раза в неделю, чтобы убрать, постирать и приготовить домашнюю еду. Она даже не знает о существовании этого дома. Если она увидит, что здесь творится, у нее случится инфаркт. К тому же я сомневаюсь, что она сможет ежедневно тратить по три часа на дорогу.

— Тогда как насчет временной домработницы?

Он постарался сдержать раздражение.

— Эмбер, мне ни к чему здесь уборщица. Я пробуду здесь всего месяц.

Думаю, я вполне смогу работать и дома, но кто-нибудь должен быть под рукой.

Желательно умеющий обращаться с компьютером. У тебя на фирме и без того хватает забот. Так что подыщи мне временного помощника.

— Хорошо, я займусь этим вопросом прямо сейчас.

Он продиктовал ей список проектов, которыми нужно заняться в первую очередь, и повесил трубку. И тут же пожалел, что не попросил ее нанять ему секретаря-мужчину. Хотя заранее знал ответ и даже слышал ее голос:

Джордан, дорогой, найти секретаря-мужчину невероятно трудно. К тому же это дискриминация. Ты же не хочешь иметь неприятности с законом?

Иногда, с раздражением подумал Джордан, Эмбер напоминает ему наседку. Он приподнял подставку для ноги, чтобы устроиться поудобнее. Ничего, решил он, придется просто быть настороже. Одна попытка помощницы переступить черту деловых отношений — и она вылетит за борт, не успев и глазом моргнуть. Джордан покачал головой: целый бесконечный месяц болтаться на воде в этой скорлупке… Об этом тяжело даже думать. Оставалось надеяться, что у его будущего помощника окажется хорошее чувство юмора и ангельское терпение.

Джордан подозревал, что едва ли будет самым приятным человеком в общении.

Сэди Миллиган смотрела сквозь заливаемое дождем ветровое стекло и искренне сожалела, что не купила новые «дворники». На самом-то деле она поклялась себе, что не потратит больше ни цента на эту старую развалину. Она давно уже копит на подержанную, но не старую машину более подходящей модели.

Так низко по реке она еще ни разу не спускалась, и ехать по незнакомой дороге было трудно. Да и сама дорога оказалась не из лучших. Шины заскрежетали по гравию, и Сэди поморщилась. Хорошо бы эта старая резина выдержала и не лопнула.

По боковому стеклу резко хлестнули ветки ивы, и Сэди невольно вздрогнула.

Хотя уже было начало марта, но над землей низко висели тяжелые тучи, словно в середине декабря. Включив фары, она всматривалась в дорогу, с беспокойством отмечая, что вода, наверное, совсем близко. Оставалось лишь надеяться, что машина не слетит прямо в реку.

Внезапно фары высветили впереди прямо перед ней что-то ярко-голубое. Сэди вспомнила, что ей велели ориентироваться на голубой почтовый ящик. Теперь он возник среди голых кустов и мокрой травы. Она осторожно припарковалась и взглянула в окно на реку.

За стеной дождя виднелся темный силуэт дома, и Сэди не смогла сдержать восторг. Прежде ей не доводилось бывать в речных домах. Это все очень романтично, подумала она. В самом деле, как прекрасно лежать ночью на кровати, ощущая легкое покачивание и слушая, как волны тихонько бьются о стены. Но это не значит, что она намерена провести ночь именно в этом доме, поспешно напомнила себе Сэди.

Выбравшись из машины, она сразу почувствовала, что холодные струи дождя льются ей за воротник. Миссис Симпсон, суровая и непреклонная директриса агентства «Умелая помощь», дала ей самые жесткие указания об этом контракте.

Контракт был заключен на месяц и включал в себя секретарскую работу, в основном на компьютере, а также поездки по поручениям некоего человека по имени Джордан Трент. И все. Никаких сверхурочных, ничего помимо контракта.

Строго соблюдать условленное время и каждую среду составлять отчеты о работе.

Ничего о мистере Тренте, кроме того, что он сломал ногу и нуждается в помощнике, Сэди не знала. Она не нянька и не домработница, несколько раз повторила миссис Симпсон, хотя в этом не было необходимости. Она должна делать только то, что обычно входит в обязанности помощников.

Сэди решила, что миссис Симпсон несколько преувеличивает. Она надеялась, что Джордан Трент окажется гораздо более сговорчивым. Подняв воротник до самых ушей, она заспешила вниз, к реке.

Дом несколько разочаровал ее. Сэди представляла себе совсем другое. А этот походил на обычную лачугу, к тому же отчаянно нуждавшуюся в покраске.

Ветхая веранда, и занавеска висит только в одном окне.

Вся конструкция трещала и стонала, словно больной, старый, измученный человек. Содрогнувшись от такого мрачного сравнения, Сэди шагнула на широкий мостик, ведущий к двери. Не впадай в пессимизм, сказала она себе. Работа обещала быть интересной, и этот домик все-таки выгодно отличался от шумного, кишащего людьми офиса в Портленде, где она работала до этого.

Ветер трепал ветви сосен и выплескивал, на поросший травой берег небольшие волны. За стеной дождя Сэди с трудом разглядела холмистый противоположный берег. Как удивительно, что река во время дождя выглядит совсем по-другому, подумала она. В хорошую погоду она такая приветливая и тихая…

На двери звонка не оказалось. Сэди постучала по старому дереву, прислушиваясь к свисту ветра. Ниже по реке покачивался другой речной дом, гораздо более ухоженный и новый. Больше ей не было видно практически ничего из-за плотной стены дождя.

В другой стороне лежал город, но сейчас было слишком темно и туманно, чтобы различить что-либо, кроме неясных силуэтов зданий. На секунду Сэди охватил страх, и она опять забарабанила в дверь.

В наступившей внезапно звенящей тишине Сэди услышала донесшееся откуда-то кряканье уток. Холодный ветер набросился на нее с новой силой, и она поежилась. Опасаясь, уж не ошиблась ли домом, Сэди снова постучала. На этот раз изнутри послышался слабый голос:

— Да открыто же, черт возьми. Входите.

С возникшим чувством вины Сэди повернула ручку. Она совсем забыла о сломанной ноге. Возможно, бедняга прикован к постели.

Открыв дверь, она очутилась в маленькой кухне, из которой можно было пройти дальше куда-то вправо. Внутри домика оказалось ненамного теплее. В нос ударил запах пригоревшей еды, смешанный с запахом старого отсыревшего дерева.

Раковина до краев заполнена грязными тарелками и стаканами, повсюду валяются свертки и пакеты. На плите стоит кастрюля с каким-то мутным, сомнительного вида варевом, а на тарелке лежит огрызок пригоревшего тоста.

Рядом валяются очищенные яйца.

Сэди стало не по себе. Недоумевая, куда это она попала, девушка, перешагнув через стопку газет, толкнула дверь, ведущую дальше.

На старом продавленном диване, обложенный подушками, лежал мужчина. Его нога, в гипсе, покоилась на кожаном пуфе. На нем был изношенный клетчатый халат, а колени прикрывал плед. Мужчина испытующе смотрел на вошедшую Сэди.

— Вы кто такая? — низким голосом произнес он. — Надеюсь, помощница?

Больше пока ничего не могу сказать, черт подери.

Сэди обеспокоенно посмотрела на полупустую бутылку бренди в его руке. Она очень надеялась, что другую половину он выпил не этим утром. Миссис Симпсон придет в ужас, если ее клиент окажется пьяницей.

— Сейчас только начало десятого, — живо сказала она. — Было не так уж просто найти ваш дом. Вы — мистер Трент, я полагаю?

— Кто же еще, черт возьми. — Он прищурил серо-голубые глаза. — Вы умеете печатать?

— Сто слов в минуту, и девяносто девять процентов без ошибок.

— Что вы знаете в компьютере?

— И Windows, и Word.

— Хмм.

Он еще мгновение смотрел на нее, отчего Сэди почувствовала себя неловко.

По тому, что под его халатом виднелась голая грудь, она могла судить, что мистер Трент едва ли одет для выхода. И он явно сегодня не брился — его подбородок покрывала темная щетина, а густые черные волосы были взлохмачены.

Сэди спросила себя, может ли он со сломанной ногой принимать душ. Скорее всего, нет.

— Ну, как у вас дела? — внезапно спросил он, прервав ход ее мыслей.

Прежде чем Сэди успела ответить, на его лице отразилось страдание. — Не могу найти обезболивающее. — Он взмахнул бутылкой, причем ее содержимое расплескалось. — Вот вместо этого и пил бренди.

— Я вижу. — Решив взять инициативу в свои руки, Сэди шагнула к нему и забрала у него бутылку, не встретив особого сопротивления. Не помешает сразу установить кое-какие правила. — Пить на голодный желудок очень вредно, сообщила она, вспомнив про яйца.

Джордан Трент согласно кивнул.

— Но еще хуже, когда что-нибудь болит. Чертовски плохо. Вот если бы найти таблетки.

— Я сейчас найду. Где у вас ванная?

— Вон там, — махнул он рукой в противоположную сторону комнаты. Пройдете через спальню.

Решив сначала избавиться от бутылки, Сэди прошла на кухню.

— Не туда! — заорал Джордан Трент.

Сэди поморщилась. Вернувшись в гостиную, она смерила больного мрачным взглядом.

— Я не глухая, мистер Трент. Я просто хотела отнести бренди. В будущем, обращаясь ко мне, не повышайте, пожалуйста, голос.

Он моргнул, потом подался вперед, впившись в нее глазами.

— Знаете, а вы чертовски симпатичная.

Все понятно, подумала Сэди. Он пьян. Что касается своей внешности, тут она никогда не питала особых иллюзий. У нее слишком большой нос, а невыразительные карие глаза ничуть не придают оригинальности ее заурядному лицу.

Ну а темные волосы… какие только чудесные прически она не мечтала испробовать, но в результате ограничивалась банальным каре. Она хорошо помнила те ужасные шесть месяцев ожидания, пока отрастет завивка.

Сэди научилась не обращать внимания на шуточки братьев насчет того, что в семье прекрасных лебедей она оказалась гадким утенком, но зеркало постоянно повторяло ей безжалостную правду. Сэди Миллиган — бесцветная, полноватая девушка, обреченная всю жизнь находиться в тени своих сестер-красавиц.

И все же от комплимента Джордана Трента она вспыхнула. Такого ей ни разу не говорили.

— Спасибо, — пробормотала она, изо всех сил стараясь не смотреть в вырез его халата.

— Очень жалко, что у вас такой чопорный голосок. Вы что — школьная учительница?

У Сэди заполыхали щеки.

— Меня зовут Сэди Миллиган, я — помощница, которую вам прислали для работы, пока вы здесь.

— Что ж… — Трент подался вперед слишком сильно и едва не упал с дивана.

Первым движением Сэди было подхватить его, но он сам, коснувшись рукой пола, сумел выпрямиться и сесть обратно. Стараясь изо всех сил сохранить достойный вид, он сказал:

— Что ж, Сэди Миллиган, предлагаю вам оставить этот менторский тон… — Он вдруг сердито нахмурился. — Так что я хотел сказать?

Сэди сжала губы.

— Я поищу ваши таблетки. Пожалуйста, не двигайтесь, пока я не приду. Не думаю, что вам удастся встать с этого дивана, не рискуя упасть.

Джордан Трент посмотрел на нее, потом разразился диким хохотом.

— Вот это здорово, — прорычал он, когда Сэди уже пробивалась в спальню через груды книг, бумаг и папок, валявшихся на полу. — Она говорит «не двигайтесь». Если бы я только мог.

Не слушая его, Сэди открыла дверь и заглянула в спальню. Двуспальная кровать, покрытая цветным покрывалом, занимала почти всю комнату. Окно с занавесками того же цвета выходило на мутную реку. По всей спальне была разбросана одежда.

Вероятно, мистер Трент сам пытался справиться со всем этим беспорядком, отметила Сэди, пробираясь к двери, за которой, по ее предположению, находилась ванная. Открыв ее, она подумала, что едва ли подобное помещение можно назвать комнатой. Это было нечто вроде стенного шкафа, куда втиснули ванну, раковину и туалет, не оставив места больше ни для чего.

Оставшийся свободным клочок пола занимала груда одежды и обуви. Сэди покачала головой. Как только человек в состоянии жить в таком бедламе? Она тотчас же утратила свои иллюзии относительно речных домиков.

Громкий вопль из гостиной заставил ее подпрыгнуть. Она поспешно оглядела крошечную комнатку. В аптечке нашла только треснувшее зеркальце и два пустых отделения. Ни на раковине, ни на бачке туалета никаких таблеток не оказалось. Больше им деться некуда.

Нагнувшись, Сэди принялась рыться в вещах на полу. Вся одежда была сырой, и Сэди, содрогнувшись, побросала ее в ванну. Под джинсами она наконец обнаружила искомый флакон с таблетками.

По крайней мере я их нашла, подумала Сэди. Но можно ли ему принимать таблетки после такого количества бренди? — вот в чем вопрос. Видимо, лучше подождать пару часов. Сэди решила обсудить этот вопрос с мистером Трентом.

Вернувшись в гостиную, она была встречена громовым храпом. Джордан Трент сидел в той же позе, в какой она его оставила, но теперь его подбородок склонился на грудь.

Поспешно подойдя к нему, Сэди решила, что лучше всего ему будет поспать.

По крайней мере выветрится алкоголь. Если бы ей удалось уложить его поудобнее, он мог бы проспать час-другой, а она тем временем приберется в комнатах.

Ей вспомнились строжайшие инструкции миссис Симпсон, но она не стала прислушиваться к предостережениям внутреннего голоса. Нарушая все правила, Сэди взяла мистера Трента за широкие плечи и уложила на диван.

Теперь, когда он спал, она не могла не отметить, что ее новый босс очень привлекательный мужчина. Прямой нос, квадратный подбородок и форма губ, которую она назвала бы поэтической, — чувственный рисунок. Смущенная своими внезапными мыслями, она вернулась к действиям.

Приподняв загипсованную ногу, она положила ее на валик дивана. Потом подумала, что было бы неплохо приподнять ему и голову. Перегнувшись через спящего мужчину, она попыталась вытащить из-под него подушку и вдруг испуганно вскрикнула: безо всякого предупреждения мистер Трент обхватил ее руками и притянул к себе.

— Холодно, — пробормотал он. — Погрей меня.

— Мистер Трент! — Попытку изобразить возмущение и гнев заглушила его широкая грудь, к которой он прижимал ее лицо. Сэди изо всех сил пыталась высвободиться из его крепких объятий.

Стараясь не потревожить больную ногу, она разжала руки Джордана Трента и осторожно выпрямилась. Посмотрев на него, строго сказала:

— Я принесу вам покрывало из спальни.

В ответ он только подмигнул.

Чувствуя нечто иное, чем просто смятение, Сэди поспешно сдернула с кровати в спальне покрывало и вернулась. Джордан Трент, судя по всему, уже снова заснул.

Но тем не менее она посмотрела на него недоверчиво и осторожно укрыла. Он не шелохнулся, и, немного подумав, Сэди положила руку ему на лоб. Лоб был холодным и сухим.

Довольная, она остави