Перелом позвоночника в садике

Вчера в Прионежском городском суде рассматривался иск мамы 4-летнего мальчика, который в сентябре 2019 года упал в детском саду со шведской стенки на голый пол и получил компрессионный перелом позвоночника.

История простая и очевидная: воспитатель не усмотрела за ребенком, тот залез на гимнастический снаряд, на котором не удержался и упал. Произошло это не во время занятий физкультурой. Стенка в силу дефицита помещений в детском учреждении находилась прямо в игровой. Обычно она была заставлена матами, чтобы дети наверх не лезли.

Сложно сказать, почему в тот день не оказалось матов (на суде прозвучала версия, дескать, как раз мыли полы в игровой), почему отвернулась воспитательница (у нее, помимо упавшего ребенка, еще два десятка детей, за которыми тоже глаз да глаз нужен) и почему не удержался малыш, но всё случилось так, как случилось. Падал малыш примерно с двухметровой высоты. Момент падения воспитатель видела, но сначала даже не придала произошедшему большого значения. Ребенок поплакал и побежал играть с детьми, а вскоре и вовсе его забрала мама.

Не увидели оснований для обращения за медицинской помощью, так как видимые повреждения у ребенка отсутствовали, — пояснила представитель детского сада. — На следующий день ребенок присутствовал в детском саду, каких-либо жалоб не высказывал.

Это на самом деле так. По словам мамы, проявляться травма начала только вечером следующего дня. И они сразу обратились в больницу, где и узнали, что ребенка компрессионный перелом позвоночника.

Ничего со стороны заведующей для помощи семье предпринято не было. Не пришли, не позвонили, не спросили, нужна ли какая-то помощь, — обратила внимание на суде представитель истца. — Реакция последовала только в ноябре после моей публикации в Интернете. В тот же день маму посетили и просили только об одном: не подавать в суд.

Тем не менее мама мальчика приняла другое решение.

Заведующая детским садиком в судебном процессе была, но интересы детского учреждения представлял другой человек. Присутствие прессы и у них, и у представителя управления образования района вызвало ироничную улыбку. Кажется, они просто не понимают поведения мамы. У нас сложилось впечатление, что сторона истца вызывала у них раздражение. Впрочем, это всего лишь наше впечатление. Может быть, за тем, что и как они говорили, мы просто не разглядели искренних переживаний за судьбу маленького ребенка.

Несмотря на то, что упал мальчик на глазах воспитателя и факт самого падения никто не оспаривал, представитель детского учреждения выстраивала предположения о том, что травма могла быть получена ребенком и в другом месте. Например, на тренировке по футболу. Впрочем, в суде эта версия не нашла подтверждения.

Примечательно, что, несмотря на наличие уголовного дела по факту несчастного случая (а возбуждено оно по статье «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей»), представитель садика на голубом глазу предположила, что в падении ребенка вообще могли быть виноваты родители.

У несовершеннолетнего были сопутствующие диагнозы: ОРВИ, острый ринофарингит и трахеит. И каждое из этих заболеваний несет за собой осложнения. Усматривается причинно-следственная связь между перечисленными вирусными инфекциями и падением. Ребенок находился в детском саду уже в заболевшем состоянии, и при ослабленном организме мог не удержаться на шведской стенке, что привело к падению.

Звучало глупо. Из-за насморка, оказывается, упал, а не потому, что за ним недосмотрели.

Мама мальчика говорит, что к воспитателю, на глазах которой все произошло, раньше у нее не было никаких претензий. Мол, и в голову не могло прийти, что под ее присмотром такое возможно. Но на самом деле такое возможно под присмотром любого человека в любом месте. И воспитателя тоже жаль. Детей много, она одна. И тут еще эта шведская стенка.

У кого есть маленькие дети и шведская стенка, прекрасно знают, что она как магнит. И бесполезно объяснять, как опасно лазить на самый верх. Стоишь, страхуешь, подставляешь маты, ловишь. Или демонтируешь ее на фиг, потому что сил уже никаких нет. И я никогда не поверю, что до этого мальчика в группе дети никогда не интересовались стенкой, по которой можно долезть до потолка. Их нахождение в игровой — вот что вызывает настоящие вопросы. Сейчас все снаряды во всех игровых уже демонтированы (даже комиссия специальная по демонтажу создавалась). А раньше-то что мешало это сделать?

Детский сад иск не признал. Абсолютно все указанные в нем суммы казались представителю ответчика завышенными и не подлежащими взысканию: оплачивать потерянную заработную плату маме не нужно, потому что на больничном мог и отец посидеть; госпитализация носила восстановительный характер, поэтому родителям необязательно было платить за проживание вместе с ребенком; услуги представителя истицы в суде можно не компенсировать в полном объеме, так как заседания были короткими; затраты папы не подлежат компенсации, так как не он истец по делу, и т.д, и т.п.

Что касается моральных требований (а в качестве возмещения морального вреда мамой мальчика были заявлены 500 тысяч рублей), конечно, с учетом того, что ребенок в принципе сейчас уже пошел на поправку, мы считаем, что они завышены, — сообщила представитель детского сада. — Считаем, что размер компенсации вреда должен рассчитываться с учетом разумности и справедливости.

При этом какую сумму в садике сочли бы разумной и справедливой, в суде не озвучили.

Очень длительное время ребенок лежал. Я всячески должна была удерживать его в лежачем положении. Первые две недели ему нельзя было даже на животе лежать. Он лежал на животе только тогда, когда принимал пищу, — рассказала мама мальчика. — Что это было для ребенка и что пережила я, словами не выразить.

Мама не может говорить без слез.

Я думала, что все самое худшее закончится, когда мы выпишемся из больницы, — призналась женщина. — Но оказалось, что всё пошло наперекосяк. Наш образ жизни кардинально изменился. Ребенок пришел в привычную среду, пытается делать привычные вещи, а ему нельзя ничего: ни присесть, ни прыгнуть, ни скакнуть…

На дворе февраль. Ребенок до сих пор ходит в корсете и сидит по времени. Кроме того, у него зафиксирована психологическая травма. Суд ожидаемо встал на сторону мамы пострадавшего ребенка и постановил компенсировать ей весь заявленный материальный ущерб и траты на услуги представителя. Что же касается компенсации морального вреда, то иск в этой части был удовлетворен лишь частично: детский сад должен будет выплатить родителям пострадавшего 120 тысяч рублей.