Перелом ноги серия а

Ческо в автобиографии – о важнейшем отрезке карьеры.

Хруст. Так начался мой путь к победе на чемпионате мира – с хруста малоберцовой кости. Это случилось 19 февраля 2006-го, через несколько минут после начала матча «Ромы» с «Эмполи». В первом сезоне под руководством Спаллетти мы стартовали тяжело, но потом набрали скорость. Перед встречей с «Эмполи» у «Ромы» было девять побед подряд, и никто всерьез не думал, что может нас остановить. Через неделю нас ждало римское дерби – мы хотели подойти к нему, продлив серию.

Против меня персонально играл Ричард Ванильи – не основной защитник, но и не неопытный юнец. Ему очень хотелось завоевать место в старте, и он с пылом взялся за дело. Три нарушения за пять минут намекали на быструю желтую карточку от арбитра Мессины. Ванильи не играл грубо, но такие ситуации нужно быстро пресекать. Если не показать предупреждение, то игра превратится в сплошные свистки. Но судья молчал. Я понимал, что без желтой карточки не обойдется, и говорил себе: «Он должен ударить тебя еще раз. Потерпи, Франческо».

Так и случилось. Шестая минута матча, четвертый фол, желтая карточка. Слишком поздно. Ванильи ударил меня сзади в центре поля. Это был бы всего лишь очередной синяк, если бы я не уперся левой ногой в газон и не полетел вперед. Падая, я понял, что случилось ужасное. Впервые в жизни осознал, что такое паника. Невероятный ужас. Четкое холодное понимание: все кончено.

Я плачу, кричу на Ванильи, но об этом мне расскажут позже. На минуту я теряюсь, не понимаю, что происходит вокруг. Десять секунд я ору на него, потом прижимаюсь лицом к газону, потом снова ору. Подбегают Броцци, Вито и Силио Музо, наши врачи и физиотерапевт, и я кричу им: «Я все поломал!». Вито встает с колен, делает какие-то знаки руками. Я думаю, что он просит замену. Но Спаллетти уже все понял – Монтелла готов выйти. Вито показывает, что нужна скорая. Кто-то прикладывает к моей ноге лед, несмотря на то, что сейчас февраль. Через несколько мгновений меня не слишком заботливо заносят на носилках в машину скорой.

«Скорее, скорее, в Вилла Стюарт», – кричал Вито водителю, а доктор, работающий на скорой, в это время дозванивался профессору Мариани, который, как обычно по выходным, уехал в загородный дом. К счастью, он сразу взял трубку. Скорая мчалась, завывая сиренами, по узким крутым поворотам Монте Марио. Невероятно, но я помню все очень четко. Инвалидное кресло, которое ждет меня на входе в больницу. Часы, показывающие 15:26 – с момента столкновения на поле прошло 20 минут. Санитаров, сопровождающих меня в кабинет томографии. Паренька, который, стараясь меня подбодрить, шепчет, что Перротта забил и мы побеждаем 1:0. На процедуру нужно 15 минут, я в комнате один. Закрываю глаза, стараясь ни о чем не думать, а магнитно-резонансный аппарат, жужжа, выносит мне приговор. На мне по-прежнему игровые шорты, бедра в траве и поте, слезы текут по щекам. Я очень хочу принять душ.

Через 15 минут аппарат издает последний металлический вздох и останавливается. Двери комнаты открываются, заходит Илари – взволнованная и спокойная одновременно. Мы говорили по телефону перед разминкой, она с Кристианом ехала на авто в аэропорт «Фьюмичино», откуда летела в Сан-Ремо на репетицию фестиваля. Но вот она, тут, обнимает и целует меня. Говорит, что Мариани уже приехал и смотрит снимки. Мы держимся за руки пять минут, я обнимаю Кристиана. Стараюсь держаться, но стресс дает о себе знать – я рыдаю и не могу остановиться. Жена утешает меня, я относительно спокоен, когда появляется профессор Мариани. Он даже не здоровается: «Через десять минут операция».

Франческо Тотти Илари Блази поженились в 2005 году

«Сейчас? Нельзя перенести на завтра?». Мариани очень удивляется моему вопросу. Он – светило, не привык, что с ним спорят. Отвечает, подбирая слова, словно говорит с ребенком: «Франческо. Все очень плохо. Восстанавливаться полгода, чемпионат мира – через четыре месяца. Если ты хочешь зацепиться за шанс сыграть на нем, нельзя медлить». Я хотел сказать еще что-то. Паника прошла быстро, но ее сменил страх – в том числе и страх операции. Но взгляд Илари остановил меня. Моим единственным условием был полный наркоз – если бы я услышал, как доктор просит передать ему сверло, то умер бы на месте. В 16:30 мы были в операционной. В 20:30 я проснулся с горьким привкусом во рту.

«Капитан, мы победили». Я не знаю, кто кричит, но это единственное, что я хотел услышать. Жду возвращения Мариани, который у входа в больницу успокаивал толпу. «Сразу скажу – у тебя может получиться. У тебя перелом малоберцовой кости и разрыв связок подъема ноги. Операция длилась 2 часа 15 минут. Я установил пластину с 13 винтами, она останется навсегда. А еще винты на подъеме – они на месяц закрепят связку. Потом мы их уберем.

Восстановление будет долгим, сложным и болезненным. Но я знаю твой организм, кальцификация у тебя быстрее нормы. Поэтому я обещаю – в июне ты сыграешь. Не спрашивай как. Времени мало, чемпионат мира скоро – нам нужно постараться. Ты будешь в состоянии сыграть, но я не знаю, в какой ты будешь форме. Во многом это зависит от тебя». И это последнее, что я помнил, прежде чем уснуть надолго и без снов.

Тотти и профессор Мариани, 21 февраля 2006 года

Когда я открыл глаза, в девять утра, в комнате была только мама. Мы словно вернулись в прошлое на 25 лет. Она с улыбкой прикладывала руку к моему лбу, чтобы проверить температуру, а потом – я уверен – рассказать медсестре, в каком лечении я нуждаюсь. Мне бы сказать, что я сломал ногу, а не простыл, но я не прерывал этот трогательный короткий момент близости. Очень короткий. За дверью появился силуэт, послышался стук и дверь открылась. Я только проснулся, еще не понял, как себя чувствую, а Марчелло Липпи, тренер сборной Италии, уже был там. «Мистер, как дела?» – мне в голову приходит самый банальный вопрос, я потрясен. Думаю о том, во сколько Липпи сел за руль во Вьяреджо, чтобы к девяти утра быть здесь. «Как у меня дела? Как дела у тебя – это главное. Плевать, что со мной. Привет, Франческо. Рассказывай…».

Учитывая чемпионат мира, сборы и матчи квалификации, я провел с Липпи не больше трех месяцев. Но они стоили тридцати лет. Этот человек понимал меня без слов, понимал настолько глубоко, что направлял в нужную сторону, даже сообщая плохие новости. Я таких больше не встречал. По крайней мере, в футболе. «Франческо, я приехал сказать, что ты едешь на чемпионат мира. И никаких «но». Вчера вечером я говорил с Вито, он ввел меня в курс дела. Позже я встречусь с Мариани, чтобы лучше понять ситуацию. Но что бы он мне ни сказал – ты поедешь на чемпионат мира. Ты нужен мне, чтобы победить. Пусть ты даже будешь готов всего на 30%. Ты нужен мне. Ты нужен нам. Не смей думать о плохом, доверься своему телу. Будет тяжело, но я переживу все это вместе с тобой».

Мы привыкли думать, что все полезны, но никто не незаменим. Обычная скромность. Но в тот день, когда я лежал на кровати в больнице со сломанной ногой, я не думал о скромности. Наоборот – мне хотелось почувствовать себя незаменимым для Липпи. Марчелло – волшебник, он знает, что нужно его игрокам. Он сразу все понял, едва взглянув мне в лицо. После его слов я почувствовал импульс, почти физически.

Я снова старался уснуть. На часах 11. В больнице тихо, поэтому я слышал шаги издалека. Тихий стук в дверь. За стеклом ничего не видно – только тень. Я сказал «войдите» на автомате.

Лучано Спаллетти. 11 часов вечера, и мистер тихонько зашел в мою палату. Он принес большой сверток. Приложил палец к губам, чтобы я молчал, и развернул сверток. Клочья белой бумаги летели в стороны. В какой-то момент он наклонился ко мне и спросил: «Ты спишь, что ли?». «Нет, мистер, я никак не могу уснуть». «Ага! Хорошо, хорошо…». Успокоившись, он вернулся к свертку.

Еще тридцать секунд – и все готово. Он достал из кармана черный маркер: «Дорогой Франческо, давай нарисуем «Рому» следующего сезона. Я напишу разные варианты, потом мы их обсудим. Поговорим о плюсах и минусах каждого игрока». Я так был растроган, что у меня не было слов. Он ожидал такой реакции, поэтому принялся за свою странную Монополию. Написал имена трех вратарей, шести защитников, шести полузащитников и пяти нападающих. «Поехали: выбери одного на каждую позицию, как будто нет каких проблем с бюджетом. Об этом подумаем позже».

Я оставался в больнице четыре ночи. Каждый день Спаллетти приезжал в 11 вечера и уезжал в три утра. Мы якобы говорили о футболе. Анализировали игроков, которых может купить «Рома». Но это только повод – мы болтали обо всем. О стиле игры топовых европейских команд до особенностей жизни в Риме и работы в «Роме», с которыми он столкнулся, перебравшись из Удине.

Для меня все выглядело иначе, ведь я нигде больше не жил и не играл. Это были четыре долгие ночи, но они пролетели быстро. Мистер вселил в меня огромную уверенность и с помощью игры в трансферы заставил думать о «Роме», хотя мне в общем-то было не до нее. До августа я точно не сыграл бы за команду. В эти дни мы очень сблизились, поэтому спустя много лет я так и не понял причины его поведения (в сезоне-2016/17 у Тотти возник конфликт со Спаллетти, который не выпускал Франческо на поле и, по сути, вынудил его завершить карьеру – Sports.ru). Но были моменты, когда Спаллетти очень мне помог, и я должен был об этом рассказать. 

На протяжении нескольких недель я очень переживал. Казалось, на меня давил весь мир. Все хотели знать, справлюсь ли я. Постепенно я понимал, что причина такой шумихи – любовь. Они любили меня и волновались не только из-за чемпионата мира. […] В начале мая Липпи звонит мне и сухо, но слегка взволнованно (по крайней мере, мне так показалось) задает вопрос: «Франческо, мне нужно подать ФИФА заявку. Я могу на тебя рассчитывать?». Он спрашивает, но одновременно ставит мне ультиматум. У меня нет сомнений. «Да, мистер. Я в деле». «Это лучшая новость в мире, Франческо. Увидимся в Коверчано».

На чемпионате мира Тотти вышел в стартовом составе на шесть из семи матчей, занимая позицию атакующего полузащитника. В запасе он начал только игру 1/8 финала против Австралии, в которой забил единственный гол на турнире – реализовав пенальти на пятой компенсированной минуте.

«Это привет всем моим критикам. Кажется, этим голом я их разочаровал. Пишут и говорят, что от меня осталась половина, что я никого не могу обыграть. Но если бы это было так, тренер оставил бы меня дома. А я тут – значит, чувствую себя хорошо и могу играть».

Тем не менее, по итогам турнира La Gazzetta dello Sport поставила Тотти семерку (оценки ниже были только у Индзаги, Бароне, Де Росси, Дзаккардо и Оддо): «Мы очень переживали за него, очень ждали. Он медленно набирал форму, достигнув своего уровня только в матче с Германией. И все равно это был не тот Тотти, на которого все надеялись. Но, забив пенальти Австралии, он заслужил эту победу – это был хладнокровный и мастерский удар. Физически к концу турнира Ческо разваливался на куски, это было заметно. Но разве можно было требовать от него большего?».

Источник: La Gazzetta dello Sport

Фото: Gettyimages.ru/New Press (1,6); REUTERS/Dario Pignatelli (2,4), Tony Gentile; Gettyimages.ru/Phil Cole, Robert Cianflone; использовано фото: globallookpress.com/imago/Ulmer