Перелом ключицы титановые

Ничего не предвещало беды.
На дворе была середина февраля, я ходила окрылённая мыслью, что в конце месяца мне предстоит уйти с ненавистной работы в более серьёзную и уважающую себя фирму. Оставалось лишь дотерпеть эти две недели, а потом — здравствуй, новая жизнь!
В один поздний субботний вечер мой молодой человек провожал меня домой. Под ногами сплошное полотно льда, темно… В общем, думаю, уже тут всё понятно. Я упала с высоты собственного роста на правое плечо, но не сразу ощутила, что что-то не так. Упала и упала, идём дальше. Спустя какое-то время я ловлю себя на мысли, что плечо горит и срочно требует холодненького. Придя домой, я разделась и увидела, что изгиб плеча увеличен в размерах, кожа покраснела, а само плечо на ощупь как камень — кости не прощупывались даже.

Думаете, первое, что я сделала, — это подорвалась и полетела в ближайший травмпункт? Ха-ха, вот и нет! Тогда я тревогу бить не стала, и очень зря. Возможно, уже тогда бы можно было обойтись малой кровью. Помазав плечо противоотёчным гелем, с чистой душой легла спать.
На другой день поднялась температура, появился кашель и озноб. Не знаю, можно ли это отнести к последствиям перелома или нет. В таком состоянии в понедельник утром я бодро зашагала на работу, которой мне предстояло сказать «до свидания» через две недели. И вот уже там появились первые тревожные звоночки.
В плече были какие-то странные ощущения. Не то чтобы болезненные, какой-то дискомфорт. И исчезал этот дискомфорт ровно в тот момент, когда я правую руку сгибала, прижимала к себе и поддерживала под локоть.
На следующий день я всё-таки ушла на больничный — температура и кашель меня доконали. О дискомфорте в плече я тогда и думать забыла — по-прежнему была уверена, что это всего лишь сильный ушиб. Все мои мысли были заняты только жаром и болью в горле. Но когда наступала ночь и я ложилась спать, плечо давало знать о себе — на правый бок невозможно было лечь, боль простреливала всё тело. А ещё я заметила, что рука сама по себе двигалась почти во всех направлениях, кроме одного — её невозможно было без помощи вытянуть перед собой. Тогда я всё больше начала сомневаться в безобидности ушиба и не на шутку встревожилась.
Спустя пару дней благодаря гелю отёк сошёл… и я увидела на плече шишку.
«Вывих!» — чертыхнулась про себя я. Это действительно первое, что пришло мне в голову. Перелом я отметала тут же, потому как на тот момент думала, что перелом равно адская боль.
Вот он, долгожданный жареный петушок, который клюнул меня в одно место. Я стала лихорадочно соображать, в какую же больницу податься сейчас, когда уже вечер, ещё и почти конец недели?
Было решено обратиться в частный медцентр за деньги к хирургу-травматологу.
Врач, едва коснувшись моего плеча, аж поперхнулся и выдал: «Да тут разрыв АКС! (акромиально-ключичный сустав, если что) Бегом делать снимок!»

В общем… Я готова была к чему угодно — к вывиху, к разрыву сустава, к трещине, но не к перелому, коих у меня за 28 лет жизни никогда не было.

Что делать? Не знаю. Травматолог частного медцентра сказал наутро обращаться к хирургу-травматологу по прописке, пускай мне назначают лечение. Обычно при переломах ключицы накладывают так называемые кольца Дельбе, но это явно не мой случай. На всякий случай пока ходить в «косынке».

Шок понемногу отпустил. Я заметно приободрилась. По рекомендации травматолога нашла специальный бандаж и приготовилась ждать утра, чтобы отправиться к клинику по прописке за законным больничным уже в связи с травмой.
Тогда я ещё не знала, что плохие новости на этом не кончились.

Хирург, только взглянув на принесённый мною снимок, тут же отрезала: «На операцию!»
«КАК НА ОПЕРАЦИЮ???» — ахаю я, чуть не падая со стула.
«Ну а вы сами посмотрите: один обломок здесь, другой там, за счёт чего кость срастется?»
И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

Всё, что я знала о переломах, так это то, что костям в принципе свойственно ломаться, это абсолютно рядовая ситуация, месяц-два в гипсе, и ты как новенький. О том, что при переломах возможно ещё и хирургическое вмешательство, я даже не подозревала. Хочу отметить, что ровно год — как символично — назад я побывала на первой в своей жизни операции, и особо негативных воспоминаний о ней у меня не осталось.

В тот день, когда я на ватных ногах вернулась домой и первым делом полезла изучать, что же это за операция такая, у меня случилась истерика. Господи, как же я тогда перепугалась.

В отделении травматологии

Оно ждало меня с распростёртыми объятиями аж в середине марта, когда я сдала все анализы и прошла все обследования.

Изначально меня туда отправляли в начале марта, но отделение было забито под завязку, а операции расписаны на ближайшие десять дней. И то дату моей операции то и дело переносили из-за срочных пациентов.

К тому моменту я уже свыклась с неизбежностью и запретила себе плакать и бояться.
С утра врач на обходе предупредил меня, что на операционный стол я отправляюсь во вторую очередь. Это значит, что где-то часов до 10.30-11.00 я могла бы спокойно спать.
До означенного времени я читала книги и смотрела сериал.

Уже ближе к 11-ти меня начало заметно трясти. Хоть я утешала себя как могла, всё-таки справиться с нервным напряжением перед необходимостью ложиться на стол я никак не могла.
И вот я вижу, как из операционного зала медсёстры вывозят пациента на каталке…
Настала моя очередь.
Я, раздетая до трусов, легла на операционный стол, и возле меня тут же стали возиться медсёстры — воткнули в сгиб локтя иглу, измерили давление. Анестезиолог (довольно приятная и милая женщина, которая почти всю операцию сюсюкалась со мной: «Олечка, котик, давай ещё немного потерпим», «Олечка, солнышко, осталось немного») стала что-то рисовать маркером на правой стороне моей шеи.
Меня ждала регионарная анестезия, она же нервная блокада, она же проводниковая анестезия. Я, на самом деле, ожидала, что мне, как и в том году, вновь предстоит пройти через эндотрахеальное обезболивание. И, честно говоря, лучше бы именно его мне и сделали.
Делается она довольно просто — мне под голову положили жёсткий валик, я повернулась набок. В область шеи мне неглубоко погрузили иглы и через них подавали слабый разряд электрического тока, от которого у меня дёргалась правая рука. После через эти же, видимо, иглы и ввели препарат, от которого по моей руке прошёлся сначала жар, потом холод.
После мне в руку ввели релаксант, и я почувствовала, что мне хорошо. Анестезиолог предложила закрывать глазки и спать
Вот только сон оказался неспокойный. Я несколько раз просыпалась с очень тревожным чувством, я не знала, где нахожусь, что я тут делаю, что вообще происходит, я бредила и несла всякую чушь… А ещё я чувствовала тупую боль в правой части туловища, из-за чего вскрикивала и скулила. Было неприятно, когда во мне работали шуруповёртом и когда накладывали швы. Кошмар. Мне казалось, что эта пытка никогда не закончится.
После меня ждал рентген-кабинет, его я помню очень смутно. Меня переложили на специальный стол, рентгенистка попросила полностью представиться, а у меня сухо во рту и язык не поворачивается. Не знаю, что было потом, помню как я резко проснулась от вскрика: «А вы что там, уснули?!» Ну, простите, меня в операционной только что обкололи успокоительными и снотворными, естественно я никакая. Дальше меня переложили на каталку и повезли в мою палату. Ух, это было жёстко. Стук колёс по каменному полу никогда не забуду и мельтешение ламп перед глазами тоже.

В кровати я всё искала удобное положение и никак не могла его найти. Анестезия потихоньку начала отходить. И на смену ей накатывали адские боли почти во всей правой верхней части тела. Мне было больно просто лежать на спине, не говоря уж о том, чтобы лечь хотя бы на левый бок. Препарат с эффектом снотворного, которым меня щедро угощали во время операции, конечно, оказывался сильнее болей, и я проваливалась в сон, но, когда я просыпалась, хотелось выть и плакать. Постовая медсестра на область шрама приложила мне лёд на полчаса. Я его даже не ощутила.

Приходили меня проведать родители, это я тоже смутно помню. Принесли мне минералки.

Более-менее бодро я себя ощутила ближе к вечеру. Тогда я, наконец-то, с огромным удовольствием попила и отзвонилась молодому человеку. Сказала, как мне плохо, но я живая. Правая рука болталась рядом с туловищем как плеть. Хотелось её сунуть в карман кофточки, но я только взвыла от боли. Уколы обезболивающего — анальгин+демидрол — для меня оказались что мёртвому припарка. Ночь я не спала.

На второй день боли в правой части стали ещё невыносимее. Я не знала, куда же себя деть. И очередная бессонная ночь. Хотя, когда на посту сменилась медсестра, она — огромное ей за это спасибо — поинтересовалась, насколько хорошо я сплю. Когда услышала, что спать я не могу, предложила с интервалом в два часа вколоть мне анальгин+демидрол и кеторол. Вот с этого меня впервые вырубило, и поспала я сладко.

Боль уходила с каждым днём по миллиметру.

Как хорошо, что в наше время телефон — это не только средство связи, но и источник выхода в интернет, музыки и фильмов, иначе бы, наверное, с ума бы сошла. Фильмы и сериалы хорошо мне скрасили досуг. Меня навещали родители, друзья и молодой человек, так что я довольно быстро пришла в себя.
Швы мне сняли где-то на десятый день.

Правая рука в движениях сильно ограничена — ниже локтя она двигается свободно, а вот выше — никак. Болит в области плеча. Подвижность возвращается очень медленно, и я верю, что в самом скором времени буду двигать рукой так же, как и раньше.

Также хочу отметить, что за металлоконструкцию я не платила ни копейки. Когда я изучала чужие отзывы, моему шоку не было предела, когда я встречала суммы в 70 тысяч рублей.
По некоторым источникам, городские клиники получают в начале года квоты на все эти металлоконструкции, которые уже к середине года и заканчиваются. Так что все те пациенты, что поступили в травматологию во вторую половину года, и вынуждены приобретать эти пластины с винтами за деньги из собственного кошелька. Видимо, мне просто повезло.

Диагноз в эпикризе Закрытый перелом акромиального конца правой ключицы со смещением отломков.
Врач-травматолог сказал мне, чтобы пластину надо будет извлечь через 6-8 месяцев. Очень не хочется проходить через операционные мучения ещё раз, но эта пластина мне мешается, так что ближе к концу года дополню свой отзыв.

Прошу простить, что он вышел таким большим, постаралась всё расписать максимально подробно для тех, кому через это ещё предстоит пройти и кто, наверное, боится.
Удачи вам, и аккуратнее зимой!

Дополняю отзыв спустя год.

Что я могу сказать? Как будто ушедший 2019 год был во сне.

Всю весну и всё лето моя правая рука словно бы мне не принадлежала. Я не могла брать в руку пакет с чем-нибудь, я не могла опираться на локти. Вытягивалась рука перед собой самое бОльшее на 90 градусов. А дальше обессиленно падала обратно. До затылка я доставала рукой лишь при помощи левой руки. При малейшем движении правого плеча, я чувствовала, как что-то на кости и суставах катается и задевается. Бр-р. А ещё я так и не научилась спать на правом боку — боли стояли настолько ужасные, что я почти плакала.

Отчаявшись было, что мне теперь именно такая жизнь и предстоит и пожалев с тысячу раз, что я согласилась на эту операцию, я почти ушла в депрессию. Однажды хирург на очередном приёме сказала следующее: пока во мне пластина, рука такой безжизненной и будет.

Раз всему виной сидевшая во мне пластина, значит, ей непременно в скором времени нужно будет сказать «прощай».

В эпикризе было сказано, что пластину можно извлекать через 6-8 месяцев. В начале сентября исполнялось как раз 6 месяцев, как я обзавелась этим чудо-украшением. Своими ногами я потопала в отделение травматологии, где лежала. Повстречала своего травматолога. Он пригласил меня в свою ординаторскую, чтобы выделить день, и долго изучал своё расписание. «Давайте на 18 сентября», — предложил он, и я тут же опешила. Это почти через две недели. Мне времени не хватит морально настроиться

Решили меня госпитализировать таки 3 октября, а 4 проводить операцию.

3 октября всё как обычно: накануне со мной побеседовал анестезиолог, на ночь постовая медсестра мне дала таблетку «Фенозепама». Спала я крепко и сладко. Наутро мне врач на обходе сказал быть готовой к часу дня — я и легла спать дальше

Не скрою, что возле операционного блока я, как и в тот раз, нервно нарезала круги и всё ждала-ждала-ждала. Думала, ну давайте уже скорее!

И вот настала моя очередь.

Раздетая до трусов, я уложилась на стол. Анестезия у меня была та же, что и в тот раз, — проводниковая. Анестезиолог попросил повернуть голову налево и приподнять её. А в это время в левую руку мне устанавливали катетеры и капельницы. Последнее, что я помню, это как медсестра меня предупредила, что сейчас введёт лекарство, и мне будет больно в руке. Так и вышло. Дальше я уснула.

Сквозь сон ощущала какой-то неприятный дискомфорт в правом плече. Сейчас я со смехом вспоминаю, как своей левой рукой пыталась с плеча смахнуть что-то неприятное и мешающееся, но левая рука по какой-то причине не двигалась. Дальше я снова провалилась в сон.

В следующий раз уже проснулась и, как в тумане, спросила, долго ещё осталось. Услышала ответ: «А мы уже всё». Я тогда засомневалась и переспросила: «Точно? Не обманываете?» В общей сложности, повторная операция даже по моим полубредовым ощущениям продлилась в разы быстрее и легче, чем первая.

Меня привезли в палату. Я почти без посторонней помощи перелезла на свою кровать. На область шрама мне положили лёд. Состояние было уже не такое мучительное, как в первый раз. Ближе к шести часам вечера я проснулась, но всё ещё чувствовала себя как в тумане. Встала с кровати, вышла в коридор. Чувствовала, как меня штормит, мотает и мутит. Отзвонилась родителям, сказала, что всё хорошо. Но очень хочется кислого сока. Прям до безумия. Мне кажется, что в этот момент соседка по палате меня услышала, потому что когда я вернулась, она с радостью предложила мне несколько кислых леденцов и грейпфрутовый сок. С каким удовольствием я попила его А дальше снова легла спать и провалилась в крепкий здоровый сон.

Дальше я проснулась перед отбоем — уже бодрая и посвежевшая, — когда палаты обходила мед.сестра и вкалывала больным обезболивающее на ночь. Я попросила мне сделать укол анальгина+демидрола. В первый раз он мне не помог и я промучилась всю ночь. А в этот вырубилась почти сразу же. На целую ночь.

Наутро состояние было такое же, как и в любой другой день. Даже лучше! С плеча как будто сняли тяжелейший груз. Такое облегчение в плече я давно не ощущала! Рука уже на второй день поднималась значительно выше. Ушли тупые боли в плечевой кости. Я поняла, что сделала правильный выбор, избавившись от пластины.

Меня перевели на дневной стационар через пару дней, потому что в отделении уже мест не было, а поломанные пациенты всё прибывали и прибывали…

Сейчас моя рука абсолютно та же, что и до перелома. Я спокойно играю в волейбол, отжимаюсь от пола и стою в планке. В кровати сплю в любых позах, в каких только вздумается. На правом боку теперь лежать блаженство, а не сущий ад. Спасибо команде врачей-травматологов! Я зря тогда считала, что не надо было соглашаться на остеосинтез. Мой папа рассказывал про свою коллегу, которой тоже не посчастливилось сломать ключицу. От операции она отказалась — и как итог: кость срослась криво в виде буквы Z. Спать на том боку, где была сломана ключица, не может, брать в руку тяжести не может, совершать рывки рукой не может… Неизвестно, что бы было со мной, если бы от операции я отказалась.

Сейчас это всё потихоньку уходит в прошлое. Скоро это останется неприятным сном.

Резали меня по старому шву. Сейчас шрам белёсый — его я хочу закрывать татуировкой, уже с мастером эскиз обсуждаем.

И я наконец могу перелистнуть эту страницу.

Возвращаясь мыслями в прошлое, я с улыбкой вспоминаю свой страх, апатию, депрессию, что накатили перед первой операцией. Тогда я думала, что эта история затянется надолго.

Но нет. Всё переживаемо.

Берегите себя и хорошего вам здоровья!