На переломе образ россии
Образ России в современном мире и другие сюжетыЗемсков Валерий Борисович
Россия «на переломе»
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья…
Г. Иванов
Цель этой работы – теоретическое и конкретно-историческое осмысление рецепции и репрезентации «образа России» как культурно-цивилизационного субъекта мировой истории в странах Европы и Америки, прежде всего на современном этапе. В центре внимания – трудности русской/российской самоидентификации, влияющие на восприятие русских в современном мире.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Похожие главы из других книг:
История на переломе
Падение крайнего авторитаризма, нравственный упадок означали нечто большее, чем смена одного этапа другим в рамках глобального модифицированного инверсионного цикла. Одновременно окончился первый полупериод второго глобального периода в истории
Россия богатых. Россия бедных
Начнем с гордой здравицы: русская земля богата, обильна, плодородна. А. К. Толстой не возражает, однако придерживается следующего мнения: «Земля наша богата, порядка только нет». Под этими строками хочется подписаться многим русским.Богатство
Время на переломе
На окраине. Гонения на нэпманов. Искусство для народа. Человечность вопреки идеологии. Интерес к старине и развитие краеведения. Ожидание войны. Академия наук живет по старинке. После юбилея. В тисках. «Академическое дело». Судьбы: Н. С. Штакельберг, Н. П.
ВСЯ РОССИЯ — НАШ ТРАМВАЙ
Общепризнанный символ России — поезд, но это верно для России сельской. Городскую полнее всего выражает трамвай, в истории, эволюции и внешности которого наша жизнь последних ста лет отразилась, как Чистые пруды в трамвайном стекле.Начнем с того,
Россия
Дом РомановыхНаследник: принц НиколайИндекс вероятности возвращения:
В 1918 году царь Николай II, его супруга и их пятеро детей были расстреляны в Екатеринбурге. Династия Романовых захлебнулась в крови; семьдесят лет социализма практически стёрли из народного
1. Европа и Россия
Разумеется, Леонтьев не мог миновать темы, которая определяла самодвижение русской мысли, начиная с 40–х годов XIX века. Это тема отношения России к Европе. Начиная со славянофилов и Герцена и кончая трактатом Данилевского «Россия и Европа», русские
В «ПРОМЕЖУТКЕ»: РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА НА ПЕРЕЛОМЕ ЭПОХ
Размышляя об особенностях сегодняшнего дня русской литературы, необходимо обратить внимание на событие, которое по своей значимости может быть сравнимо только с теми переменами, которые происходили в русской
ГЕРМАНИЯ-РОССИЯ
«Орестея» Эсхила в постановке Петера ШтайнаФевраль 1994 г. Самое примечательное в «Орестее» Петера Штайна — внутренняя полемичность при внешнем эпическом спокойствии. Автор интеллигент-нейших, полных ностальгии по прошлому «Трех сестер» и «Вишневого сада»
Источник
Валерий Земсков
Образ России в современном мире и другие сюжеты
Вступительное слово
Выдающийся исследователь зарубежных литератур, и прежде всего – литератур Латинской Америки, Валерий Земсков (1940–2012) на своем творческом опыте убедился в том, что в современном мире литературоведу, шире – ученому-гуманитарию, быть только филологом недостаточно. Сталкиваясь на практике с невиданным многообразием языков латиноамериканской культуры – от мифогенной архаики и карнавальной стихии до постмодернистских коллажей и политических фантасмагорий авторитарных режимов, Валерий Борисович понял, что для адекватного понимания этого пестрого многомерного культурного мира нужно выйти в широкий контекст культуры, анализировать не одни только литературные факты, но и общекультурные процессы, связанные с диалогом культур, с глобализационными процессами, с различными формами интеграции и дифференциации социокультурных явлений.
Уже будучи зрелым ученым, литературовед В. Земсков стал осваивать смежные семантические поля, пространство гуманитарной междисциплинарности, становясь не только историком, но и теоретиком, культурологом и «цивилизационистом». Член бюро Научного совета «История мировой культуры» Российской академии наук, он, может быть, более, нежели многие другие члены этого научно-организационного образования, отдавал себе отчет в том, что нет истории мировой литературы вне истории мировой культуры. Он хорошо понимал, что конкретно-историческая эмпирика литературы и искусства нуждается в фундаментальных объяснениях и концептуальных обобщениях – исторических и экономических, социальных и культурных, политических и философских; что мир культурных смыслов и ценностей един, охватывая собой литературу и другие искусства, мифологию и религию, ритуалы и повседневность, политику и нравственность, идеологию и науку; что для современного гуманитарного знания важен не только текст, но и контексты, в которых этот текст оказывается, и в зависимости от разных контекстов один и тот же текст приобретает различный смысл и значение.
В этом отношении Валерий Земсков шел путем таких знаменитых ученых-гуманитариев, стремившихся к универсальности, как М. М. Бахтин и А. Ф. Лосев, Н. И. Конрад и В. М. Жирмунский, Д. С. Лихачёв и А. М. Панченко, С. С. Аверинцев и А. В. Михайлов, Ю. М. Лотман и В. Н. Топоров, М. Л. Гаспаров и Н. И. Толстой, Б. Л. Рифтин и П. А. Гринцер, Вяч. Вс. Иванов и Б. А. Успенский (список можно продолжить)… В этом ряду, несомненно, находится и В. Б. Земсков. Эти ученые, часто независимо друг от друга, смело пересекали границы смысловых областей и отдельных наук, различных видов искусств и типов культур, прослеживали глубинные связи между отдаленнейшими явлениями, соединяя, казалось бы, несоединимое. Все они обладали широким кругозором, проницательным взглядом, фантастической интуицией и потому были и остаются – в науке и культуре – пограничными фигурами, стоящими на страже нового, непознанного.
В. Б. Земсков давно задумывался о феномене культурной пограничности и его значении для истории мировой культуры и литературы. Интересовало его и явление цивилизационного пограничья, еще более фундаментальное и масштабное, чем межкультурные коммуникации. Этой проблеме была посвящена конференция, организованная Валерием Борисовичем в Институте мировой литературы им. Горького РАН в июне 2012 г., где культурно-цивилизационное пограничье было анонсировано им как «генератор становления мировой культуры/ литературы». Она стала для ученого последней в его жизни. Амбициозность и масштабность заявленной проблемы говорит сама за себя: на постановку, обсуждение и решение подобной проблемы на различном культурном и литературном материале уйдет несколько десятилетий коллективного труда.
Независимо от того, как будут складываться судьбы гуманитарной науки в России в ближайшее время, – этому новому научному направлению в изучении путей развития мировой культуры и литературы, я уверен, суждено большое будущее. Не забудется и имя Валерия Борисовича Земскова, большого ученого, сформулировавшего задачи гуманитарной науки на столь далекую историческую перспективу.
Россия «на переломе»
Россия «на переломе»
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья…
Г. Иванов
Цель этой работы – теоретическое и конкретно-историческое осмысление рецепции и репрезентации «образа России» как культурно-цивилизационного субъекта мировой истории в странах Европы и Америки, прежде всего на современном этапе. В центре внимания – трудности русской/российской самоидентификации, влияющие на восприятие русских в современном мире.
1. Теоретические аспекты имагологии: о рецепции и репрезентации «другой» культуры
Исторический, общественно-психологический контексты
Речь идет об одном из самых трудных и драматических периодов исторической судьбы России. Содержание этого периода, естественно, определяют исходные импульсы, которые служат для восприятия и построения «образа России», а точнее «образов России», так как они могут быть весьма различными в разных странах.
В хронологическом отношении тема «Россия на переломе», в узком смысле, охватывает период от стагнации социализма, перестройки с середины 1980-х годов и последующих событий вплоть до сегодняшних дней; в более широком смысле прямое отношение к теме имеют, конечно, и предшествующие десятилетия, весь XX век, и более того, все русское прошлое, куда уходят корни проблем и истоки образа России в зарубежных культурах. Однако прошлое здесь, в основном, не предмет изучения, а пункт референции для истолкования восприятия и построения образа России в других культурах на современном этапе.
Обобщенно говоря, в советский период были предприняты две попытки модернизировать страну без изменения глубинных структур общественного строя и необходимой коррекции базовых традиционалистских ценностей. Первая – в условиях формирования тоталитарного строя, милитаризации экономики, опустошительной Второй мировой войны, восстановления страны и новой – холодной войны. Вторая – в годы «перестройки», когда предпринимается поверхностная попытка изменения шкалы ценностей, введение идеологии «общечеловеческих ценностей», отказ от соперничества военных блоков, от милитаризации, стремление к «демократизации» советского строя, но без изменения основных атрибутов «реального социализма» (однопартийная система, сложившиеся межнациональные отношения и т. д.). Наиболее важное новое явление этого периода – «гласность», которая сыграла важнейшую роль в подрыве традиционной системы. Этот опыт окончился развалом Советского Союза и выделением Российской Федерации в самостоятельное государство.
Начавшиеся в 1990-х годах радикальные изменения всех уровней экономической и общественной жизни носили во многом неконтролируемый, часто хаотический характер, а потому и поныне они с трудом поддаются достоверному и системному осмыслению. Поверхностная – событийная – сторона их известна (хотя и не во всем объеме), а глубинная сущность понята недостаточно, она не ясна и тем, кто предпринял ту новую «перестройку», – эти годы словно покрыты пеленой тумана, слабо различимы, как в метели пушкинских «Бесов». И не случайно эти годы извлекли из исторического лексикона столь значимые для нашей истории понятия «Раскол» и «Смута» – классические русские автостереотипы. Это не научные дефиниции, но их аналитическая разработка как метаконцептов весьма успешно ведется в российской культурологии[1]. Но это с «нашей» стороны, с другой же стороны, для характеристики России и русской истории и современности употребляются другие понятия и определения.
Источник
Образ России в современном мире и другие сюжетыЗемсков Валерий Борисович
Россия «на переломе»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Похожие главы из других книг:
История на переломе
Падение крайнего авторитаризма, нравственный упадок означали нечто большее, чем смена одного этапа другим в рамках глобального модифицированного инверсионного цикла. Одновременно окончился первый полупериод второго глобального периода в истории
Россия богатых. Россия бедных
Начнем с гордой здравицы: русская земля богата, обильна, плодородна. А. К. Толстой не возражает, однако придерживается следующего мнения: «Земля наша богата, порядка только нет». Под этими строками хочется подписаться многим русским.Богатство
Время на переломе
На окраине. Гонения на нэпманов. Искусство для народа. Человечность вопреки идеологии. Интерес к старине и развитие краеведения. Ожидание войны. Академия наук живет по старинке. После юбилея. В тисках. «Академическое дело». Судьбы: Н. С. Штакельберг, Н. П.
ВСЯ РОССИЯ — НАШ ТРАМВАЙ
Общепризнанный символ России — поезд, но это верно для России сельской. Городскую полнее всего выражает трамвай, в истории, эволюции и внешности которого наша жизнь последних ста лет отразилась, как Чистые пруды в трамвайном стекле.Начнем с того,
Россия
Дом РомановыхНаследник: принц НиколайИндекс вероятности возвращения:
В 1918 году царь Николай II, его супруга и их пятеро детей были расстреляны в Екатеринбурге. Династия Романовых захлебнулась в крови; семьдесят лет социализма практически стёрли из народного
1. Европа и Россия
Разумеется, Леонтьев не мог миновать темы, которая определяла самодвижение русской мысли, начиная с 40–х годов XIX века. Это тема отношения России к Европе. Начиная со славянофилов и Герцена и кончая трактатом Данилевского «Россия и Европа», русские
В «ПРОМЕЖУТКЕ»: РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА НА ПЕРЕЛОМЕ ЭПОХ
Размышляя об особенностях сегодняшнего дня русской литературы, необходимо обратить внимание на событие, которое по своей значимости может быть сравнимо только с теми переменами, которые происходили в русской
ГЕРМАНИЯ-РОССИЯ
«Орестея» Эсхила в постановке Петера ШтайнаФевраль 1994 г. Самое примечательное в «Орестее» Петера Штайна — внутренняя полемичность при внешнем эпическом спокойствии. Автор интеллигент-нейших, полных ностальгии по прошлому «Трех сестер» и «Вишневого сада»
Источник
ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2012, том 71, № 3, с. 62-66
РЕЦЕНЗИИ
НА ПЕРЕЛОМЕ: ОБРАЗ РОССИИ, ПРОШЛОЙ И СОВРЕМЕННОЙ, В КУЛЬТУРЕ, ЛИТЕРАТУРЕ ЕВРОПЫ И АМЕРИКИ (КОНЕЦ ХХ-НАЧАЛО XXI вв.)
ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР В.Б. ЗЕМСКОВ М.: НОВЫЙ ХРОНОГРАФ, 2011. 694 с.
О восприятии России и русских в той или иной зарубежной культуре написано немало как в отечественной науке, так и в зарубежной. Вместе с тем рецензируемый коллективный труд носит новаторский характер, впервые представляя широкую панораму восприятия России в ряде ключевых европейских и американских культур. В центре внимания его авторов — имагологическая рецепция и репрезентация современной России и русских (естественно, в соотнесении с прошлым) на новейшем, переломном этапе перехода от советского к постсоветскому периоду, т.е., со всеми особенностями сложного исторического пути к демократическому обществу. Даже если в том или ином разделе книги не говорится о современности, все равно: общий «фокус» зрения авторов именно таков.
Труд изначально задумывался как многоаспектный, носящий одновременно теоретический, историко-литературный и фактологический характер, и эта установка выдерживалась как в общем составе книги, так и в отдельных статьях.
Теоретическая установка труда реализована во вводной статье В.Б. Земскова «Россия на переломе». Имагология рассматривается им как особая область знания и сознания, связанная с древнейшими, архаическими истоками; это специфический и универсальный вид культуротворчества и культуроразличения, сопровождающий человечество на всем пути его развития. Она имеет междисциплинарный, интегральный и диффузный характер, будучи переплетенной со всей обширной жизнью этносов, наций, народов, с их историей, культурой, образом жизни, экономически-хозяйственной деятельностью, природно-географи-ческими условиями, отношениями с ближними и дальними соседями и т.д. Имагология вырабатывает особые разновидности имагологического инструментария — стереотипы, специфические образы, имиджи. Если стереотипы — это устойчивые негативные или позитивные характеристики мифологического свойства, восходящие к этнокультурному различению, то есть к родопле-менной древности, то имиджи — принадлежность
культуры ХХ-ХХ1 вв., которые создаются в СМИ и имеют отчетливо выраженный идеологический и политический характер. Автор показывает, как эти элементы функционируют применительно к России на переломном этапе ее перехода от советского к постсоветскому периоду. В сущности, имагология в своем пределе устремлена к воссозданию целостного образа бытия отдельных исторических субъектов, и в итоге — образа всего бытия в его целостности.
Значение имагологии быстро нарастает в эпоху глобализации, развития новых СМИ; при этом не утрачивая своей устремленности к целостности, она в то же время обретает все более дифференцированный характер, вырабатывает на основе новых технологий (особенно интернета) новые инструменты рецепции и репрезентации, умножающие способы взаимовидения народов.
Историко-литературная установка коллективного труда состоит в том, что образы России всегда рассматриваются в глубоком диахроническом плане, начиная с самых истоков формирования рецепции России в той или иной культуре, а затем прослеживается их развитие вплоть до современности. Наконец, безусловна чисто фактологическая ценность труда. Это, с одной стороны, обилие интересного материала, подчас редкого и до сих пор не изучавшегося, какого не найти в академических историях литератур; и, с другой, — выявленные на основе этих материалов имагологические стереотипы, образы и имиджи, на каркасе которых выстраивается образ России и русских в отдельно взятой культуре.
Отметим, что все без исключения авторы сумели подняться над конкретным материалом, чтобы придти к обобщениям, касающимся в том числе проблем изучения имагологии в целом. Панорамное видение, характерное для труда, создает возможности для сопоставления сложившихся образов и стереотипов и, тем самым, для выявления специфики рецепции в каждой отдельно взятой культуре, что, в свою очередь, позволяет понять некоторые закономерности в
имагологическом восприятии России. В качестве конкретных объектов для исследования фигурируют культуры следующих стран: Франция (автор Т.В. Балашова), Германия (авторы Т.В. Кудрявцева, А.А. Панов), Англия (Т.Н. Красавченко), Польша (А.Б. Базилевский), Сербия (М.Л. Кара-сева), США (О.Ю. Панова), Канада (О.Е. Фалков-ски), страны Латинской Америки (А.Ф. Кофман). Представленный в книге материал достаточно широк и репрезентативен для того, чтобы делать выводы и подводить итоги.
В каждой культуре в отношении к России имеются специфические точки притяжения или отторжения: так, поляки не могут забыть разделы Польши и события Второй мировой войны; североамериканцы и англичане не избыли из памяти напряженное противостояние с Советским Союзом в «холодной войне»; напротив, сербы обостренно чувствуют свою славянскую общность с русскими; французы помнят давние и глубокие культурные связи с Россией; немцы ощущают общность исторического развития двух стран в XX в. и болезненно переживают чувство вины за гитлеризм; для канадцев точкой соприкосновения и взаимопонимания с Россией становится многозначное природное и культурное понятие «Север»; латиноамериканская интеллигенция испытывала особое притяжение к Советскому Союзу в силу ярко выраженной утопической составляющей латиноамериканских культур, враждебному отношению к экспансионизму США, а также благодаря мощному левому движению, и потому здесь очень болезненно отнеслись к крушению СССР.
Как отмечается во многих статьях, наряду с этими, специфическими, имелся еще один, общий для всех культур фактор формирования има-гологических образов России — а именно, классическая русская культура, особенно литература, в лоне которой были созданы те образы, мифологемы, которые закрепились в зарубежной культуре. Речь идет о многочисленных стереотипах, таких, как «таинственная русская душа», «мистическая» особость русской цивилизации, соединившей восточный и западный культурные миры, отсутствие «чувства меры» в душевных движениях и в моделях поведения русского человека, сочетание «варварства» и душевной утонченности, способность к масштабным деяниям и бездеятельность, покорность и бунтарство, презрение к материальному и разгул современной олигархии, фатализм и истовая религиозность. Эти многозначные характеристики, воспринятые в инокультурной среде, легко поддаются как позитивной, так и негативной реинтерпретации, в зависимости от субъективного отношения автора или «заказа».
Статья, посвященная Германии — под названием «Вековые контрапункты: образ России в коллективном сознании германского этноса (на материале немецкой поэзии)» (Т.В. Кудрявцева), по праву стоит на первом месте в разделе «Европа», поскольку связь России с Германией самая давняя и сложная, что дает основание автору статьи заглянуть в средневековые свидетельства о «рюсах», которые упоминаются в стихах Тан-гейзера. Немцу принадлежит первая на Западе книга о России («Записки о московских делах» барона Герберштейна, 1549). Первым западноевропейским другом России был поэт XVII века, автор сонета, обращенного к Москве, Пауль Флеминг. И, наконец, образ России в Германии формировался именно в поэзии и получил в ней свое отражение. Среди многих поэтов, обращавшихся к России, в статье упоминаются Гердер (ему принадлежит идея о «молодости» России и ее большом будущем), Шиллер, Гельдерлин, восхвалявший в «Гиперионе» русских воинов, союзников в борьбе с турками, Рильке, создавший образ «духовной России» на рубеже Х1Х-ХХ вв. После Второй мировой войны, самого трагического периода истории двух стран, развитие событий привело к добровольному уходу Советского Союза из его зоны оккупации, что открыло дорогу к новому осмыслению произошедшего и налаживанию культурно-экономического взаимодействия. Всё это получило активное отражение в поэзии. Несомненный интерес представляют материалы опроса поэтов, проведенного автором. Заключительный раздел статьи посвящен современным немецким поэтам. Сборник стихов Карла Вольфа «С Востока роскошь. Незавершенное из России» (2003) примечателен и признанием очарованности Россией, и ее отторжением, а в итоге позитивным отображением того, что признается «другим», «непохожим».
Восприятие России в Германии дополняется содержательной статьей А.А. Панова «Образ России в современной немецкой прозе». В ней рассматривается несколько романов, начиная с «Траектории краба» (2002) нобелевского лауреата Гюнтера Грасса о трагическом эпизоде конца войны — потоплении корабля советской подводной лодкой, на котором были не только фашисты, но и беженцы с более чем четырьмя тысячами детей. История рассказана от лица одного из спасенных, родившегося на том корабле.
Россию «на переломе» немцы познавали заново, чему свидетельство — возрождение жанра книг о путешествиях, с которых начиналось знакомство со страной в прошедшие столетия, жанр, ставший самым распространенным в зарубежных
литературах постсоветского времени. И хотя чаще всего в них описывается тяжелая жизнь народа на фоне красот природы, иногда можно встретить привычные гротескные преувеличения о русском пьянстве, грязи и т.п., есть в них и неожиданные открытия. Немецкий писатель Вольфганг Бюшер, автор книги «Берлин-Москва. Путешествие пешком» (2003), после всего увиденного на вопрос, что он думает о России, неожиданно для себя, отвечает: «Я люблю Россию». Движение в противоположном направлении описано в книге Томаса Рота, пересекшего Россию от Берингова пролива до Калининграда и пораженного масштабом страны. В книге «Русский дневник. Путешествие от чукчей до Красной площади» (2002) он задается вопросом, что стали бы делать немцы, если бы им удалось войти в Москву: ведь за ней Россия только начинается.
Особые историко-культурные и литературные отношения всегда связывали Россию и Францию, страну двух великих революций, потрясших «короны и мир». Так, например, во Франции русская революция 1917 г. поначалу представлялась как продолжение французской 1789 г., но в итоге и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
Источник