Мальчик переломами больнице
Трагический случай произошел в станице Мечетинской Ростовской области. По информации телеграм-канала
«Ростов № 1»
, в субботу, 10 августа,
11-летний
мальчик упал и сломал правую руку. Семья сразу же обратилась в станичную больницу, ребенку наложили шину, дали «Ибупрофен» и отправили в Зерноград.
В Зерноградской больнице мальчику сделали рентген, объяснили, что перелом сложный и придется делать наркоз, чтобы вправить руку. Мать ребенка утверждает, что просила врачей обратить внимание на открытую рану, обработать её, но ей ответили, чтобы она не переживала.
Пострадавшему наложили гипс, перевели в палату и, когда ребенок начал отходить от наркоза, дали выписку, сказав, что можно ехать домой.
Родители попросили направление в Ростов к детскому травматологу, но в Зернограде их заверили, что ничего страшного не случится, а с гипсом смело можно ходить до понедельника — всё равно на выходных в Ростове никто не примет.
Дома рука у мальчика начала ныть, от боли ребенок не спал всю ночь. Как утверждают родители, обезболивающих препаратов врачи не назначили, боль нарастала, и утром в воскресенье пришлось снова обратиться в местную больницу, где не нашли ничего лучшего, как заверить родителей, что при переломах «так бывает».
К понедельнику загипсованная рука отекла, на ногтях появилась синева. Врачи вновь призвали родителей не паниковать и дождаться приема местного хирурга. Попасть к специалисту удалось не раньше полудня. Гипс разрезали и ужаснулись: рана нагноилась.
Ребенка снова отправили на рентген, а затем — почти сразу — в Областную детскую клиническую больницу, где врачи диагностировали газовую гангрену — омертвение тканей, вызванное инфекцией.
В понедельник руку пытались спасти, но во вторник стало понятно, что это невозможно: началось заражение крови. Медицинский консилиум принял решение срочно ампутировать руку. Удалить омертвевшую конечность пришлось почти до плеча.
— Ребенок поступил к нам на прошлой неделе в понедельник, а во вторник мы его оперировали, — рассказала замглавврача больницы по лечебной работе Наталья Приходько. — Перед операцией у нас было много опасений, в том числе и потому, что у ребенка несколько лет назад была операция на сердце. Но, к счастью, сердце справилось с этой нагрузкой. Решение далось нам непросто, пришлось созвать расширенный консилиум, но если бы руку не удалили, в течение суток ребенок мог бы умереть. Угроза жизни была колоссальная. Инфекция распространялась очень быстро. На данный момент у мальчика среднетяжелое состояние, надо понимать, что произошла очень сильная интоксикация организма, но его уже перевели из реанимации. Теперь, будем надеяться, опасность миновала, состояние стабильное, но лечение, конечно, продолжается. Чья тут вина, сказать точно нельзя. Но когда есть открытая рана, всегда есть риск заражения крови. Это случается нечасто, но, к сожалению, в этой ситуации вышло именно так.
Ростовские врачи посоветовали матери не искать виноватых и просто спасать ребенка, но родители мальчика уверены, что виноваты врачи, изначально оказавшие неквалифицированную помощь. Перелом был открытый, на рану попала грязь, а специалисты не обратили на это внимания, считает мать.
Источник
В среду, 21 августа, стало известно о мальчике из Ростовской области, которому пришлось ампутировать руку — возможно, из-за недосмотра местных врачей.
Как оказалось, всё произошло ещё 13 августа: для 11-летнего Егора Сазонова из станицы Мечетинской Зерноградского района этот день, вероятно, стал самым трагичным в жизни. Правую руку выше локтя он потерял после рядового, казалось бы, перелома. Ростовские медики на тот момент были просто вынуждены отнять конечность: возникла угроза для жизни ребёнка.
Что привело к такому развитию событий и понесет ли кто-то ответственность за случившееся, разбирался «АиФ-Ростов».
Перелом оказался открытым
Всё началось с травмы: в субботний день 10 августа Егор сломал руку. Родители отвезли сына в районную больницу, где ему вправили кость и наложили гипс.
Как вспоминает мама мальчика Наталья Коваленко, рука у ребёнка постоянно болела, он не мог ни есть, ни спать. Забыться получалось только в машине, когда отец нарезал круги по району, чтобы хоть как-то облегчить участь сына. Так прошло почти двое суток.
Жалобы на боли ни к чему не привели, как отмечают в СМИ, «врач посчитал это нормой». И только когда от повязки появился неприятный запах, гипс вскрыли. Обнаружился открытый перелом конечности, некроз тканей и все признаки инфекции в ране.
Повторное оперативное вмешательство не помогло. Боль не утихала, кисть опухла и посинела. Понадобилось вмешательство медиков из Ростова.
С мальчиком работает психолог
Как сообщает пресс-служба Министерства здравоохранения Ростовской области, в областную детскую клиническую больницу Егора доставили 12 августа, взяли анализы, обследовали.
По итогам всех манипуляций и осмотров консилиум специалистов вынес нешуточный диагноз: началась газовая гангрена, нужна срочная операция. По жизненным показаниям маленькому пациенту пришлось ампутировать правую руку выше локтя.
Так день 13 августа разделил жизнь подростка на «до» и «после». Но о том, что этот вторник стал самым трагичным в его судьбе, Егор узнал не сразу: почти неделю он был в медикаментозной коме.
Все эти дни Сазоновы не знали, как сказать сыну о случившемся: в 2018 году их ребёнок перенес операцию на сердце. Выдержит ли оно такой удар?
Состояние тяжелое, но стабильное
В сознание Егор пришёл 20 августа. В тот же день его перевели из отделения реанимации и интенсивной терапии в палату хирургического отделения.
По словам отца Егора Алексея Сазонова, сейчас врачи оценивают состояние мальчика как тяжелое, но родители надеются на лучшее.
21 августа донской Минздрав распространил такую информацию: «Ребёнок в сознании, его состояние оценивается как среднетяжёлое, угрозы жизни нет. Все необходимое лечение получает своевременно и в полном объёме». Также известно, что с мальчиком работает медицинский психолог. А в палате рядом с Егором постоянно находится его мама.
Халатность или стечение обстоятельств?
Родители маленького пациента считают, что их сын лишился руки по недосмотру местных врачей, которые при первом посещении халатно отнеслись к своим обязанностям, не предотвратили инфицирование раны, не назначили адекватное лечение. Поэтому Сазоновы, как пишет «Панорама», обратились за помощью к юристам и готовят иск в суд.
Также сообщается, что на всякий случай Наталья Коваленко забрала из зерноградской ЦРБ все необходимые документы.
Как ранее писал «АиФ-Ростов», Минздрав Ростовской области начал служебную проверку по факту ампутации руки у 11-летнего мальчика из-за осложений. В ведомстве уточняют, что «экспертиза и проверка качества оказанной ему помощи будет проведена страховыми медицинскими организациями после окончания лечения и выписки пациента».
Следователи Зерноградского района также проверяют факты о ЧП, растиражированные СМИ.
«В ходе доследственной проверки следствие установит обстоятельства произошедшего, по результатам проверки будет принято процессуальное решение», — сообщает официальный представитель СУ СКР по Ростовской области Галина Гагагалева.
Комментарий врача-психиатра с 43-летним стажем, кандидата медицинских наук Константина Галкина:
«За свою практику ни разу не встречал врача, который сознательно хотел бы навредить пациенту. В каждом конкретном случае надо исходить из того, что есть халатность, а есть заблуждение. Да, медиков привлекают к судебной ответственности – УК РФ ещё никто не отменял. Только сейчас всё чаще понятие врачебная ошибка пытаются подменять врачебным преступлением. Больному и его родственникам не легче, но это ведёт к активному развалу здравоохранения».
«АиФ-Ростов» будут следить за развитием событий.
Источник
Лев — очень храбрый мальчик: он не жалуется на боль. Фото: личный архив.
Лева Малахов внешне совершенно обычный ребенок: белокурый мальчишка, который обожает компьютер, музыку и очень хочет поскорее пойти в школу и встретиться с одноклассниками. Но вряд ли 1 сентября Лева, как все второклассники, окажется на занятиях: ему предстоит задача посложнее, чем уроки математики. Мальчику нужен новый штифт, который стоит 1,79 миллиона рублей. Дело в том, что у Левы несовершенный остеогенез: его кости настолько хрупкие, что могут сломаться в любой момент.
Мальчику нужен дорогой штифт. Фото: личный архив.
«СЫН ПЛАКАЛ, БЫЛО ТАК СТРАШНО»
О том, что Лева родится с редким генетическим заболеванием, родители не знали. Как и врачи.
— Перед родами я проходила все обследования, УЗИ. Единственное, что увидели врачи, — ножки у ребенка были немного короче, чем нужно. Но врачи заверили нас, что волноваться не о чем, — рассказала КП-Новосибирск Наталья, мама мальчика.
Роды прошли хорошо, и первые месяцы все шло гладко, ребенок развивался обычно. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Лева повредил плечо.
— Мы не поняли, что произошло: сыночек не давал нам прикасаться к руке, старался ей не шевелить. Так мы первый раз оказались в больнице: врачи предположили, что это — остиомиелит, — говорит Наталья.
Мама Льва позволяет ему дурачиться, как обычному ребенку. Фото: личный архив.
Когда мальчику было девять месяцев — случился новый перелом, куда серьезнее прежнего.
— Лева только начал учиться ходить: встал на ножки, держался за диван и вдруг упал и сильно заплакал. Было так страшно: твой ребенок плачет, а ты ничем не можешь помочь. Нога опухала на глазах. Мы снова попали в больницу. Оказалось, что у Левы перелом бедра. — Наталье до сих пор тяжело вспоминать этот момент.
Когда мальчика выписали, дома он пробыл всего месяц: точно такой же перелом случился на другой ноге.
— Сын тогда просто присел на ножку — даже не падал. Мы понимали, что у Левы что-то не так с костями, но в Новосибирске нужных анализов не проводили. Мы поехали в московскую клинику, там Леве и поставили диагноз, — продолжает сибирячка.
Лева растет смышленным и самостоятельным ребенком. Фото: личный архив.
«БОЮСЬ ТРАВМ, НО РАЗРЕШАЮ СЫНУ БЫТЬ ОБЫЧНЫМ РЕБЕНКОМ»
С этого момента жизнь семьи разделилась на до и после: бесконечные врачи, обследования, новые травмы.
— Мы в какой-то момент даже перестали считать, сколько у сына переломов: мелкие травмы для нас стали обычным делом, — вздыхает Наталья. — Да, я очень боюсь переломов, но позволяю сыну быть обычным ребенком: бегать, дурачиться. Врач нам объяснила: только так ребенок может научиться пользоваться своим телом, научиться координации и в будущем избегать травм. Если этого не делать, не позволять ребенку двигаться, то результат будет плачевным. Я своими глазами видела детей, которые годами лежат в гипсе. У них настолько слабые мышцы, что они просто не могут удержаться и получают новые травмы.
У Левы все иначе: в 4,5 года он научился читать, любит учиться и мечтает стать программистом.
— Лева ходит в обычную школу, но не на все уроки: ему сложно долго сидеть за партой. Наши учителя пошли навстречу, помогают заниматься дома, — благодарит педагогов Наталья. — А еще сын хочет научиться сочинять музыку, так что сейчас думаем о музыкальной школе и онлайн-курсах по программированию.
Лев пойдет во второй класс. Фото: личный архив.
Сам мальчик никогда не жалуется на то, что ему больно, хотя в свои 7 лет перенес уже 14 переломов.
— Лева говорит: «Не хочу, чтобы кто-то знал, что мне больно». А когда случился очередной перелом, то просил: «Только не говорите бабушке, она сильно расстроится», — плачет Наталья.
Сейчас помочь отважному второкласснику в борьбе с болезнью может специальный телескопический штифт: он удерживает кости от смещения.
— Старый штифт в левом бедре погнулся, нужно его срочно менять: Лева из-за этого дефекта хромает, — объясняет Наталья.
По квоте такие операции детям с несовершенным остеогенезом в России не делают. Цена вопроса — 1 792 000 рублей. И собрать их нужно как можно быстрее.
— Ставить штифт нам будут в московской клинике, и надо успеть сейчас, пока не началась вторая волна коронавируса и нас готовы принять в любой момент, — добавляет Наталья.
У семьи, где работает один папа, таких денег нет. Если вы готовы помочь Леве, то узнать все реквизиты можно по ссылке.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Если вы стали очевидцем ЧП или чего-то необычного, сообщите об этом в редакцию:
Редакция: (383) 289-91-00
Viber/WhatsApp: 8-923-145-11-03
Почта: kp.nsk@phkp.ru
Источник
В эти дни тысячи людей, как и Тимура попали под раздачу, не совершив ничего противозаконного.
Фото: Павел МАРТИНЧИК
Недавно 16-летнего Тимура вывели из медикаментозной комы. Состояние, в котором его привезли в 3-ю городскую детскую больницу из Партизанского РУВД, было на грани — он не мог дышать, бился в конвульсиях, почти ничего не видел. Сейчас он пришел в себя, старается держаться бодро и успокаивать родных. Но у него продолжаются панические атаки, они усиливаются, появилась светобоязнь. Об этом рассказала сестра Тимура Катерина. С мамой разговаривать пока нельзя — она в шоке от случившегося и не понимает, что такого плохого мог сделать ее мальчик, чтобы люди в форме позволили себе такое с ним вытворять — пытать электрошокером, бить дубинкой в глаза…
«Били головой о бетон, рукояткой дубинки — в глаза»
— Тимур пошел к другу, с которым они собрались на рыбалку. Как я поняла из его рассказа, к нему просто подъехали и забрали возле станции метро «Каменная Горка», затолкали в автозак, — рассказывает Катерина. — Бить начали уже при задержании. Парень, который видел это (он и сам сейчас лежит в больнице), рассказывал потом на видео: «Мальчика били-били, били-били, потом его на асфальт кинули, ему плохо стало».
По словам сестры, Тимур ничем особенным не выделялся. Он один из 9 детей в семье, одет обычно, никаких татуировок, дредов и прочих вызывающих примет нет. Разве что темноволосый, не славянской внешности.
— До сих пор не могу понять, как он все это пережил… Мне очень тяжело снова об этом говорить, — со слезами в голосе продолжает Катя. — Он все вспоминает постепенно, мы из кусочков составляем картину полную.. Ему прижимали со всей силой электрошокер к пяткам много раз. Потом сказали с матами: «Сейчас ты будешь петь гимн ОМОНа» и слова продиктовали. Он сказал: «Не буду», за что его схватили за волосы вставили в рот дубинку и с ноги вбили ее в горло. Били головой о бетон. Он стал задыхаться, у него начались конвульсии. Рукояткой дубинки ему выбивали глаза. Тимур говорит, когда ему стало совсем плохо, один из мужчин, которые его избивали, сказал другому: «Этого дохлого куда?». Второй говорит: «Да туда кинь, пускай сдыхает там». Нашелся один нормальный человек, который вызвал Тимуру скорую. Его ввели в медикаментозную кому, он просто не мог дышать, начинались приступы, конвульсии.
«Нам очень долго придется бороться за его психическое здоровье»
Сейчас он в реанимации. Врачи делают все возможное, и состояние, конечно, намного лучше, чем было при поступлении. Если слово лучше вообще применимо здесь. У него закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, сломана верхняя челюсть, небо разорвано, повреждены ткани в горле. Одним глазом он расплывчато видит, вторым не видит вообще. Пока есть предположение, что это из-за отека, а как будет дальше — неизвестно.
Иногда он начинает снова задыхаться у нас на глазах. Я его успокаиваю: «Тимурчик, солнышко, ты можешь дышать, успокойся. Все хорошо, ты с нами». Варю ему кашки дома, как ему нравится, кормлю с ложечки.
Он старается держаться. Говорит: «Собираемся, идем домой, четыре дня полежал и хватит». А у самого адские боли и моральные и физические. Как бы он ни пытался улыбаться, не представляю, что у него внутри творится. Я уже нашла психолога ему. Но вы сами понимаете, какая это душевная травма. Наверное, очень долго придется бороться за его психическое здоровье.
Знаете, он очень хороший мальчик. Когда-то говорил, что хочет поступать, чтобы работать в правоохранительных органах… Наверное, сейчас передумает.
Маме тяжело, она очень переживает. Постоянно повторяет: «Мой Тимур, мой Тимур». Она одна нас растит сейчас, самой младшей сестренке 7 лет.
Бог все видит, каждому воздастся. Но я буду искать юристов, адвокатов, чтобы это не сошло с рук тем, кто это сделал с Тимуром.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Как снять побои, если в экспертизе отказали: советы белорусских юристов, медиков и личный опыт
После протестов и задержаний у многих остаются серьезные физические травмы. Рассказываем, как зафиксировать факты физического насилия, чтобы потом предъявить в суде (подробно)
«Сын пошел забирать вещи на Окрестина и оттуда его не выпустили»: парня нашли в больнице с ЧМТ
24-летний Никита Селезень сейчас находится в 9-ой больнице (читать дальше)
«Голые парни стояли на коленях, руки за спиной, лбом в стену»: что увидела на Окрестина мама троих детей, которая сама оттуда попала в больницу
Алену Дубовик упаковали в автозак, когда она сама она пришла в РУВД написать заявление о незаконном задержании ее коллеги (читать дальше)
«Избивали до переломов, не давали еды и воды, девушка била мужиков по промежности»: что пережили задержанные на акциях в Минске
Поговорили с людьми, которые приехали в Больницу скорой помощи в Минске после СИЗО на Окрестина (подробнее)
Источник
Не один на один
Не один
на один
Врачебная ошибка
4 сентября 2019,
Павел Чернышов
Следственный комитет по Ростовской области начал доследственную проверку зерноградской больницы, в которой врачи ампутировали руку 11-летнему Егору Сазонову после лечения перелома. Ранее отец мальчика рассказал, что из-за неправильной обработки раны у сына началась гангрена. Чтобы спасти жизнь Егора, пришлось ампутировать руку. Помимо следователей, проверку в учреждении проводит региональный Минздрав. По мнению экспертов, если выяснится, что врачи знали о риске заражения крови, но ничего не предприняли, их привлекут к ответственности.
- © РИА новости / globallookpress.com
Следственный комитет по Ростовской области начал проверку по заявлению родителей 11-летнего Егора Сазонова, которому из-за неудачного лечения перелома руки в районной больнице Зернограда пришлось ампутировать руку.
«По факту проводится проверка, чтобы установить конкретных лиц и решить вопрос о возбуждении уголовного дела», — сообщили RT в пресс-службе Следственного комитета.
Ранее RT рассказывал историю Сазонова. 10 августа мальчик, играя, споткнулся и сломал руку. Местная «скорая» отвезла ребёнка в районную больницу города Зернограда. Там, как рассказал отец мальчика Алексей Сазонов, его сыну сделали рентген и через несколько часов наложили гипс на открытый перелом. Егора отправили домой, как только он отошёл от анестезии. Ему не выписали антибиотики, не стали класть в больницу.
Родители были готовы сразу отвезти его в Ростов, но их отговорили, сказав, что там всё равно никто их не примет.
«Сказали: «Ждите понедельника, потом мы вам выпишем направление, тогда и поедете», — вспоминает отец мальчика.
По его словам, в понедельник в четыре утра у Егора начали чернеть пальцы. Мальчика срочно отвезли в Зерноград, но там ему просто ослабили гипс и записали на приём после обеда.
Уже днём на приёме сняли гипс, собрали консилиум и срочно отвезли Егора в Ростов, в областную больницу. К этому моменту уже началось заражение крови. Ростовские врачи боролись за жизнь мальчика, но руку пришлось ампутировать.
«Мы собрали все документы, врачебные выписки и передали в следственные органы. Виновные должны понести ответственность! Будем добиваться справедливости», — заявил отец мальчика.
Также ведомственную проверку начал Минздрав Ростовской области.
В зерноградской больнице отказались от комментариев. По словам экспертов, сейчас деятельность её сотрудников тщательно проверяют.
«Когда идёт проверка, привлекаются все главные специалисты и регионального, и российского Минздрава, они должны разобраться в этом и дать своё экспертное заключение. Вместе с ними работают представители правоохранительных органов. Это очень серьёзная проверка, что-то подделать будет невозможно. Врагу не пожелаешь такое проходить, — рассказывает врач, заместитель председателя комиссии по охране здоровья граждан Общественной палаты России Валентина Цывова. — Виновных накажут. Если врачи не виноваты, дадут ответ родители».
Халатность или неосторожность
Адвокат, член совета при президенте РФ по правам человека Шота Горгадзе считает, что говорить о вине врачей можно только после проведения всех экспертиз.
«Необходимо установить, что последствия произошли в случае халатности или недостаточного профессионализма. Будет проведён ряд экспертиз, в среднем такие дела занимают от двух до четырёх месяцев. Если найдут признаки преступления, есть высокие шансы дойти до обвинительного приговора», — рассказывает адвокат.
Президент «Лиги защитников пациентов» Александр Саверский поясняет, что всё зависит от того, как следователи оценят действия врачей — наступил вред при отсутствии их вины или они понимали риски, но халатно отнеслись к своим обязанностям.
«Например, если при признаках заражения не дали антибиотик, значит, виновные осознавали вред, но отнеслось к этому безразлично. Это 111-я статья — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», — говорит эксперт.
Также возможно применение статьи 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности), но, по мнению Саверского, такая формулировка сама по себе достаточно странная.
«Какая может быть неосторожность, если врач — профессионал и должен знать, что делает. Например, если человек поступил с острой грудной болью, начали делать всесторонние исследования, чтобы точно поставить диагноз, а человек за несколько часов скончался и не успели причину определить, то врача обвинить не в чем. А если поставили диагноз «сепсис», а антибиотик не дали и человек умер (у нас такой случай был в практике), это уже умышленное убийство», — рассказывает Саверский.
В то же время он заметил, что практика пока складывается не в пользу жертв врачебной ошибки — до суда доходит только порядка трёх процентов возбуждённых дел. При этом, как уверен эксперт, реальных случаев гораздо больше.
«То, что проходит через Следственный комитет, — это капля в море. По данным страховых компаний, 10% случаев проблем со здоровьем вызваны дефектами лечения», — говорит Саверский.
Источник