Любовь на перелом

Âëàäèìèð ÑÌÛÊ

ÍÀ ÏÅÐÅËÎÌÅ

(Î ãðàæäàíñêîé ëèðèêå Âàëåðèÿ Õàòþøèíà)

×åì âåñåííèå íî÷è òåìíåå,
Òåì ïðîíçèòåëüíåé ïåñíü ñîëîâüÿ.

Òîëüêî ðàíèìîå ëèðè÷åñêîå ñåðäöå ìîæåò òàê ñåáÿ âûðàçèòü. Òî÷íîñòü îáðàçà íå ìîæåò îñòàâèòü ðàâíîäóøíûì, ïðèêîâûâàåò âíèìàíèå, çàñòàâëÿåò ïðèñëóøàòüñÿ ê èíòîíàöèè. Â ýòèõ ñòðîêàõ îòêðûòîñòü, áåççàùèòíîñòü äóøè è îäèíîêîå ìóæåñòâî. Âàëåðèé Õàòþøèí ïðîíèêíîâåííûé ëèðèê, íî áüåò ÷àñ, è åãî íåæíàÿ ìóçà íàäåâàåò áîåâûå äîñïåõè è èäåò íà áîé, ïîíèìàÿ, âïðî÷åì, ÷òî åäâà ëè ýòîò áîé ìîæåò âûèãðàòü îïóñòèâøàÿñÿ íà Ðîäèíó íî÷ü ñëèøêîì òåìíà.
Ãðàæäàíñêàÿ ïîýçèÿ îáû÷íî óïîâàåò íà òî, ÷òî åå ñëîâî âûçîâåò ìàññîâûé îòêëèê, äàñò îáèëüíûå âñõîäû â ÷åëîâå÷åñêèõ äóøàõ. Íî äðàìà ñîâðåìåííîé íàøåé ãðàæäàíñêîé ïîýçèè çàêëþ÷àåòñÿ â òîì, ÷òî ê íåé åñòü ñèìïàòèè, ïóñòü äàæå è äîñòàòî÷íî øèðîêèå, íî òâåðäîé ñîöèàëüíîé îïîðû ó íåå íåò. Íó, êàêîãî õóäîæíèêà ñëîâà äàëè íàì íûíåøíèå êîììóíèñòû? Ãäå ñîâðåìåííûå Ìàÿêîâñêèé èëè ßðîñëàâ Ñìåëÿêîâ? Èùåò îïîðó ïîýò ê êîìó ïðèñëîíèòüñÿ? Ìîæåò, ê íàöáîëàì è ñêèíõåäàì, êàê Ìàðèíà Ñòðóêîâà? Íî ìèðîâîççðåí÷åñêàÿ óçîñòü, íåäîñòàòî÷íîñòü äóõîâíîé îñíîâû ìàðãèíàëüíûõ ãðóïï íå ìîæåò äîëãî ïèòàòü ïîýòà.
Âî âðåìåíà Íåêðàñîâà ãðàæäàíñêîå ÷óâñòâî áûëî ìàññîâûì: ïîýò òû èëè íå ïîýò, íî ãðàæäàíèí. Åãî ïðèçûâ «Èäè è ãèáíè áåçóïðå÷íî» ñòó÷àëñÿ â ñåðäöà, è îíè îòâîðÿëèñü. À òåïåðü, êîãäà «Ðóññêèé ïîåçä ñâàëèëè ñ êîëåñ Ïîä âñåìèðíûå àïëîäèñìåíòû», ïðè÷åì ñâàëèëè ñàìè: «Ðàçîáðàëè ñòàëüíûå ïóòè, ×òîáû ñäàòü ïî öåíå ìåòàëëîìà», íà êîãî óïîâàòü ïîýòó? Òîëüêî íà ãåðîÿ:

Êîãäà ñòðàíó ïðåäàë íàðîä,
Ëèøü ó ãåðîåâ åñòü ñïàñåíüå

Â ýòîì ñìûñëå êíèãà ãðàæäàíñêîé ëèðèêè Âàëåðèÿ Õàòþøèíà «Íà ïåðåëîìå», âûøåäøàÿ â 2011 ãîäó â èçäàòåëüñòâå «Ãîëîñ-Ïðåññ», ãåðîè÷åñêàÿ. Îíà âûðàæàåò ïàôîñ æåðòâåííîé è ïî÷òè áåçíàäåæíîé áîðüáû çà Ðîññèþ òåõ, êòî âî âåñü ðîñò ïîäíÿëñÿ íà áèòâó çà ÷åñòü ñòðàíû. Â êíèãå ïðåäñòàâëåíû ñòèõè, íàïèñàííûå àâòîðîì çà ïîñëåäíþþ ÷åòâåðòü âåêà.
Âàëåðèé Õàòþøèí ÷åëîâåê, ìîæíî ñêàçàòü, áûâàëûé. Ñëóæèë â ðàêåòíûõ âîéñêàõ íà Âîñòîêå, íà Ñåâåðå ïðîêëàäûâàë ãàçîâóþ ìàãèñòðàëü, ñòðîèë ÊàìÀÇ.

ß âèäåë âñ¸: è Ñåâåð, è Ñèáèðü,
È þæíûé êðàé, è çàïàäíîå ìîðå,
ß èñïûòàë ñòðåìèòåëüíóþ øèðü,
ß ïîãóëÿë â Ñîþçå íà ïðîñòîðå.

Ïîýòîìó åãî ÷óâñòâî Ðîäèíû, ëþáîâü ê íåé íå óìîçðèòåëüíà âûñòðàäàíà æèçíåííûì îïûòîì:

ß íàó÷èëñÿ Ðîäèíó ëþáèòü,
ß çíàë òîñêó ñîëäàòñêèõ ñåðûõ áóäíåé
Âîçìîæíî ëü ìíå âñå ýòî ïîçàáûòü?

Ãäå ñåãîäíÿ òà ñòðàíà, êîòîðàÿ îëèöåòâîðÿëà äëÿ ïîýòà Îò÷èçíó? Ïåðåñòðîéêà òîëüêî åùå íà÷èíàëàñü, ìíîãèå ïðåáûâàëè â ýéôîðèè îò ãîðáà÷åâñêîé ñâîáîäû è ãëàñíîñòè, à Âàëåðèé Õàòþøèí â 1987 ãîäó ïîä áëîêîâñêèì ýïèãðàôîì «Ìû äåòè ñòðàøíûõ ëåò Ðîññèè» ïèøåò:

Äâå ìèðîâûõ îòöîâ ñêîñèëè.
À òðåòüÿ çàõëåñòíóëà íàñ

Çà äâà ñ ïîëîâèíîé äåñÿòèëåòèÿ, ïðîøåäøèõ ñ òåõ ïîð, ýòà âîéíà íå ïðåêðàùàëàñü íè íà ìèíóòó, ïðèíèìàÿ âñ¸ áîëåå ìàñøòàáíûå è æåñòîêèå ôîðìû. Â 1992 ãîäó âûøëà ïåðâàÿ êíèãà ãðàæäàíñêîé ëèðèêè Âàëåðèÿ Õàòþøèíà «Ðóññêàÿ êðîâü», ïî ñóòè äåëà, íà÷àâøàÿ ñåðèþ êíèã «Ïîýçèÿ ðóññêîãî ñîïðîòèâëåíèÿ». È ñ òåõ ïðî åãî ëèðà òðåâîæíî îòçûâàåòñÿ íà çâóêè âîéíû. Èíîãäà îíà çâó÷èò ñ èíòîíàöèÿìè Òâàðäîâñêîãî. Êàê áóäòî Âàñèëèé Òåðêèí ïðèøåë íà ýòó òðåòüþ ìèðîâóþ çàùèùàòü îò âðàãà Äîì Ñîâåòîâ è âäðóã óâèäåë, ÷òî âðàã-òî óæå äðóãîé:

×òî æ âû, ãàäû, â ñàìîì äåëå:
Ðàçðûâíûìè ïî ñâîèì

×òî áóäåøü äåëàòü, êîãäà êîìó-òî âðàã ìèëåå ñîîòå÷åñòâåííèêà? «Íàøå ãîðå îò ìèðà ñ âðàãàìè», óòâåðæäàåò ïîýò. «Ôèëîñîôèÿ» ýïîõè çàñòîÿ: «ëèøü áû íå áûëî âîéíû» ïîðîäèëà òó ñîãëàøàòåëüñêóþ îáûâàòåëüñêóþ ïñèõîëîãèþ, êîòîðàÿ ïîçâîëèëà âëàñòÿì «íîâîé Ðîññèè» íàñ «ñòðàâèòü äðóã ñ äðóãîì, êàê ñ âîëêàìè» è áåç áîÿ ñäàòü ñòðàíó. Âàëåðèé Õàòþøèí áëèçîê äàæå ê òîìó, ÷òîáû ñ÷èòàòü íàøåé íàöèîíàëüíîé ÷åðòîé íåïðèÿçíü äðóã ê äðóãó:

Ó ðóññêèõ åñòü ëþáèìàÿ ðàáîòà:
Óíè÷òîæåíèå ñâîèõ.

Ìíîãîå íàäî ïåðåæèòü, èñïûòàòü íà ñâîåé, êàê ãîâîðèòñÿ, øêóðå, ÷òîáû ïðèéòè ê òàêîìó ãîðüêîìó âûâîäó. È, âîçìîæíî, îò «ëþáâè» ê òàêîé «ðàáîòå» èäóò è íàøà ðóññêàÿ äîâåð÷èâîñòü, è ÷ðåçìåðíàÿ òÿãà ê èíîñòðàíùèíå, è ëåãêîå, òîðîïëèâîå çàáâåíèå íàöèîíàëüíîãî, ðóññêîãî:

Ìû ïîâåðèëè ñìðàäíûì ñèðåíàì
È ãëàçàì êðîâîæàäíûõ ëèñèö,
Ìû ïðèâûêëè ê âåëèêèì èçìåíàì,
Ê ëæèâîé æâà÷êå ãàçåòíûõ ñòðàíèö.

Íàó÷èëè íàñ ãðîìêî ñìåÿòüñÿ
Íàä ñóäüáîé íåçëîáèâîé ñâîåé,
Ìû ãîòîâû óæå îòêàçàòüñÿ
Îò ïå÷àëè áåñêðàéíèõ ïîëåé.

Íî òàê ëè âñ¸ áåçíàäåæíî è, åñëè íå òàê, â ÷åì ÷åðïàòü îïîðó ðóññêîìó ÷åëîâåêó, ÷òî ïîìîæåò íàì âûñòîÿòü â áåñïðîñâåòíóþ íî÷ü, íå äàòü èñ÷åçíóòü ñ çåìëè? Àâòîð âèäèò ñîþçíèêà â íàøåì ñîëíöå è íàøèõ ðåêàõ, øóìÿùèõ áåðåçàõ è ãðîçîâûõ äîæäÿõ, â ðîäíîé óìíîé ïðèðîäå. Îí âñìàòðèâàåòñÿ â îò÷óþ çåìëþ, âñëóøèâàåòñÿ â åå æèâûå çâóêè:

Íåò, íèêàêàÿ â ìèðå íå÷èñòü
Èç íàñ íå âûòðàâèò ëþäåé,
Ïîêà çâåíèò â òðàâå êóçíå÷èê
È äóøó ëå÷èò ñîëîâåé.

Äðóãîé ñîþçíèê ïîýòà íàøà èñòîðèÿ. Àâòîð, íà ïåðâûé âçãëÿä, íåîæèäàííî ñîåäèíÿåò â îäèí ñòðîé Ïóãà÷åâà è Ñóâîðîâà, Æóêîâà è Ðàçèíà, Ñòàëèíà è Ïðåïîäîáíîãî Ñåðãèÿ áóíòàðåé, ðåâîëþöèîíåðîâ, ñëóã öàðÿ è Áîæüèõ óãîäíèêîâ. Íî Âàëåðèé Õàòþøèí ïîýò ñîïðîòèâëåíèÿ. Ìàññîâàÿ ïîêîðíîñòü åìó ïðåòèò.

Ïðîçâåíÿò ÷àñû, è ê íàì ñîéäóò
Ñ ïüåäåñòàëà Ìèíèí è Ïîæàðñêèé.

Íà Ðóñè íå áóäåò áîëüøå ñìóò
Âðàã ïîçíàåò ãðîçíóþ íàóêó.
Êðåïêî Ñòàëèí ñ Ìèíèíûì ñîæìóò.
Êàæäîìó èç íàñ ïëå÷î è ðóêó.

È òðåòüå óïîâàíèå ðóññêîãî ïîýòà Áîæåñòâåííûé Ïðîìûñåë, âåðà â ÷óäî, êîòîðîå ñîòâîðèò æèâîòâîðÿùèé Ãîñïîäü:

Íî ïðèäåò ÿñíîãëàçûé Ìåññèÿ,
Îí óêàæåò, êàê ìîëíèÿ, ïóòü,
È ó ñïÿùåé öàðåâíû Ðîññèè
Âñòðåïåíåòñÿ îñòûâøàÿ ãðóäü.

Çäåñü íå ìå÷òàòåëüñòâî, êàê ìîæåò èíûì ïîêàçàòüñÿ. Ýòî, ñêàæåì åùå ðàç, âåðà, çà êîòîðîé ñòîèò òðóäíûé æèçíåííûé îïûò Âàëåðèÿ Õàòþøèíà, åãî ïóòü íåëåãêèé, íî ïðÿìîé. Âåäü ïî âûñòðàäàííîìó ïðèçíàíèþ ïîýòà «×åì íà ñâåòå æèâåòñÿ òðóäíåå, Òåì äîñòóïíåå ñìûñë áûòèÿ». Ïîâåðèì è ìû âñëåä çà àâòîðîì:

È ñîòðóòñÿ íàçâàíüÿ èíûå,
È âîñïðÿíåò â ñèÿíüå áåðåç
Âñÿ çåìëÿ ïîä íàçâàíüåì Ðîññèÿ,
À íàä íåé Öàðü Íåáåñíûé Õðèñòîñ.

Àâòîð èìååò ïðàâî íà ýòî ïîýòè÷åñêîå êðåäî. Áîã åñòü Ëþáîâü. Ãðàæäàíñêàÿ ëèðèêà Âàëåðèÿ Õàòþøèíà ðîæäåíà ëþáîâüþ ê Ðîññèè: ãîðäîñòüþ çà áûëîå âåëè÷èå, ñêîðáüþ çà åå ïàäåíèå è íûíåøíåå óíèæåííîå ñîñòîÿíèå:

Äà, áåç ëþáâè ëþáîå äåëî òùåòíî,
Ñëîâà ìåðòâû, ìîëèòâà áåçîòâåòíà,
Êàêèõ ñâÿòûõ íà ïîìîùü íè çîâè.
Ãðàæäàíñòâåííîñòü èñõîäèò èç ëþáâè.

Ñëîâà êíèãè «Íà ïåðåëîìå» ïîëíû ëþáâè è ïîòîìó íå ìåðòâû. È ïàäàþò îíè íå íà êàìåíèñòóþ ïî÷âó, íå â òåðíèè ïðè äîðîãå. Ñâèäåòåëüñòâî òîìó îâàöèè, êîòîðûìè íàãðàæäàþò ñëóøàòåëè àâòîðà ýòèõ ñòèõîâ íà ðóññêèõ êîíöåðòàõ è âå÷åðàõ. Åñòü îñíîâàíèÿ íàäåÿòüñÿ, ÷òî è â ìèðå ãîðíåì îíè íå îñòàíóòñÿ áåçîòâåòíû.

Ìàé 2011 ã.

НА ПЕРЕЛОМЕ

* * *
Пока еще на улице светло,
короткий день пока не сдался ночи,
я буду сквозь оконное стекло
глазами ввысь стремиться что есть мочи.

Пробив густую плотность облаков,
мой взгляд прорвется к вышнему пределу,
я вновь увижу лучший из миров,
и стихнет всё, что в сердце наболело.

Я разглядеть сумею в мире том
живой, на миг блеснувший луч надежды,
его огнем таинственным влеком,
в его мгновенном свете неземном
я почерпну духовных сил, как прежде.

И будет день февральский стыть в окне,
и скоро серый воздух взгляд заполнит,
и грусть моя воротится ко мне,
и тяжесть в сердце о себе напомнит…

13 февраля 2008

* * *
Превратили в хохмаческий бред
стон российских народов…
Нас, не избранных , сводит на нет
власть моральных уродов.

Мы сгораем в безумном плену
их кровавых доходов .
Каждый день добивает страну
жизнь моральных уродов.

Бог от нас, от не сдавшихся, ждет
сердца яростных всходов.
И одно лишь Россию спасет —
смерть моральных уродов.

16 апреля 2008

НА ПЕРЕЛОМЕ

Памяти Николая Кузина

Мое уходит поколенье,
друзья уходят навсегда —
надежд познавшие крушенье
в несносно подлые года.
Ожгло предательское время
огнем коварства их сердца,
оно несовместимо с теми,
кто верен правде до конца.
Друзей высокая дорога
откроет времени печаль
другим годам… Еще немного —
мы все уйдем в глухую даль,
последние, кто в поколенье
хранит отцов великий дух
и в ком Победы отраженье
таят глаза, душа и слух,
кто чуда ждал в растленном Доме,
жить не желая без борьбы,
служа любви на переломе
России, мира и судьбы.
20 апреля 2008

* * *
Под весенним дождем я брожу день за днем,
не грустя, не жалея уже ни о чем.
И плывет над асфальтом апрельских аллей
аромат распустившихся тополей.

Первой ласковой зеленью полнится взгляд.
Но глаза любоваться весной не хотят.
Непонятной тревогой взволнована грудь.
Даже ночь не снимает смятенья ничуть.

Может, это расшатаны нервы совсем —
я себя не могу успокоить ничем.
И бреду словно тень в беспокойстве своем
под весенним, под нежным, под тихим дождем…

21 апреля 2008

* * *
И сирень, и каштан расцвели под окном,
значит, жизнь повернулась на лето.
Я запью эту радость печальным вином
горьковато-усталого цвета.

Отчего же не радует больше весна?
Что случилось во мне и в природе?
На каштанах и вишнях цветов белизна —
весть о скорой ненастной погоде.

Обесцветит ненастье сиреневый куст,
лепестки разлетятся по свету.
Снова сердце сожмет непонятная грусть —
значит, время приблизится к лету.

В тополиной метели осветится взгляд,
устремленный в небесную просинь.
И глядишь — одуванчики вдруг отгорят…
Значит, жизнь повернется на осень…
14 мая 2008

* * *
Не грусти, ты был поэтом.
Это что-то в мире значит.
Жизнь твоя надежды светом
для отверженных маячит.

Что с того, что небо хмуро
и деревья клонит ветер…
Не гляди на мир понуро,
всё познав на белом свете.

Было трудно. Было горько.
Одиноко. Ну так что же?
Ведь в окне – сияла зорька,
и тебя – любили тоже…

И в любимом, влажном взоре
ярких звезд играли блики…
Видел ты закат над морем,
журавлей ты слышал клики.

Все равно настанет лето.
Всадник ветра прочь ускачет.
Оглянись: ты был поэтом.
Это в мире что-то значит…
24 мая 2008

* * *
Пасмурный вечер, тяжелые тучи,
трепет листвы на кустах…
Нет, мне уже никогда не наскучит
серая муть в небесах.
Ветер и дождь в среднерусской природе
грустному сердцу нужней,
в этой холодной ненастной погоде
легче ему и вольней.
Взгляд мой оживший спокоен и светел.
Сладостно дышится мне.
Скоро и сам я как дождь и как ветер
буду в родной стороне…
25 мая 2008

* * *
Когда уйдет ублюдочная власть,
излишни будут наши ликованья.
За годы зверств, вранья и вымиранья
вошла в народ зараза одичанья,
нашла на многих подлости напасть.

Когда сбежит ублюдочная власть,
свою прислугу позабыв с испугу,
мы ясно поглядим в глаза друг другу,
мы пустим чашу полную по кругу
и за победу Бога выпьем всласть.

И чтоб душа во гневе не сожглась,
за всё оставим Господу отмщенье,
и у Него попросим мы прощенья
за наше слишком долгое терпенье,
когда уйдет ублюдочная власть.
15 июня 2008

Рейтинг работы: 26

Количество рецензий: 4

Количество сообщений: 4

Количество просмотров: 407

Рубрика произведения: Поэзия -> Лирика философская

Источник

Марина и Евгений Пресняковы из Чебаркуля, инвалиды-колясочники, любят рассматривать вместе старые фото, где он — мускулистый танкист в камуфляже, а она юная хрупкая кассир в местном кафе. Тогда в их жизни ещё не было непроходящих болей и инвалидных колясок.

Чёртова дюжина

В той другой, прошлой жизни они любили выезжать с сыновьями на пикник, зажигательно отплясывали на собственной свадьбе и выбирали имя будущей дочке, которая непременно должна была появиться через год или два.

Но небо лихо закрутило историю любви для этих молодых. Сначала им суждено было приехать в маленький уральский военно-курортный городок из Волгограда и Кургана, чтоб встретиться и пожениться, а потом слезами и болью проверить свои чувства.

«Мы познакомились десять лет назад в местном кафе. Мне было 20. Я работала там кассиром, а Женя был солдатом-контрактником, приходил туда обедать и каждый раз непременно заказывал пельмени, а однажды принёс в подарок шоколадку и пригласил погулять вечером», — вспоминает Марина.

«Марина ни в какую не соглашалась идти на свидание. Но с пятой попытки мне улыбнулась удача. Довольно скоро мы решили пожениться. Родители (и те, и другие) поддержали наше решение. Нам все говорили, что мы идеально подходим друг другу. Всё у нас было хорошо. Когда в армии перестали платить зарплату, мы купили грузовик, и я работал на нём, потом купили ещё два. Дела пошли в гору. Какое-то время арендовали магазин. Дети ходили в садик и спортивные секции. Жизнь текла по своему руслу, и вдруг… омут, водоворот», — говорит Евгений.

Судьба приковала их к инвалидным креслам с разницей в 13 дней. Женя возвращался домой с работы… Машина сослуживца привычно высадила его у подъезда. Ничего не предвещало беды. А что было дальше, он не помнит. И только отдельные страшные картинки иногда встают перед глазами: подъездная дверь, неравная драка, прыжок из окна третьего этажа на козырёк подъезда, чтобы спастись, и маринины слёзы у больничной кровати.

Достучаться до…

Спустя несколько дней после трагедии Евгения перевезли из Челябинска в Екатеринбург. Врачи Свердловского военного госпиталя освободили зажатый спинной мозг и попросили срочно привезти бандаж для фиксации позвоночника…

Марина ехала к нему в Екатеринбург из Чебаркуля. Но злой рок настиг и её.

«Я почувствовал, что с Мариной беда. Я звонил ей на сотовый, но она не отвечала. Звонил знакомому, что был за рулём и вёз её ко мне. Я даже не удивился, когда на том конце провода мне ответила медсестра и сказала, что Марина в крайне тяжёлом состоянии в кунашакской больнице. Я это знал и без неё. Она лишь подтвердила мои догадки», — вспоминает Евгений.

Что именно произошло тогда на трассе, Марина тоже не помнит. Память надёжно стёрла ужасную картину. Только снимок искорёженной машины, которая напоминает скомканный лист фольги, всё ещё хранится в телефоне. И боли в спине от пережитых травм бывают такой силы, что даже два электрода, вшитые в позвоночник, чтобы гасить их, уже бесполезны.

Рассказывая о своём горе, они с любовью держатся за руки, а вспоминая пережитое, поочерёдно отворачиваются, глотая слёзы. Основная травма у них одна на двоих — перелом трёх позвонков (6, 7, 8-го)… И мечта заветная тоже одна. Может быть, когда-нибудь судьба совершит ещё один, но чудесный кульбит и нервный импульс достучится до неподвижных ног.

Тело Марины врачи буквально собирали по крупицам. Многие из врачей, листая историю её болезни, удивляются тому, за что же удалось зацепиться жизни в её искалеченном теле: разрыв кишечника и мочевого пузыря, травма лёгкого, селезёнки, печени, перелом рёбер, челюсти, скулы, носа в четырёх местах, таза — в двух, сотрясение мозга.

Раньше Марина и Евгений любили танцевать и прогуливаться вместе под звёздным небом. Фото из архива семьи Пресняковых

Марина оказалась в эпицентре удара двух машин. Она сидела на заднем сиденье за водителем, который выехал на встречку, чтобы совершить обгон, но врезался лоб в лоб со встречной машиной. Семь долгих месяцев Евгений и Марина не видели друг друга.

«Самыми трудными днями в моей тридцатилетней жизни были те три дня, когда меня увезли на операцию в Москву и забрали телефон. Марина тогда была между жизнью и смертью, и врачи даже не рисковали транспортировать её из Кунашака в Челябинск, боясь, что она не перенесёт такой переезд. После того как мне вернули мой телефон, я до дрожи и слёз боялся его включать. Больше всего на свете хотел увидеть эсэмэску или услышать звонок с хорошей новостью, что самое страшное миновало и Марина жива. Видимо, небеса приняли мои молитвы, и первое, что я услышал, это голос мамы, которая сказала мне, что Марина держится. Она молодец!» — вспоминает Евгений.

Спасибо, бабушка

Новые Евгений и Марина впервые после разлуки увиделись по телемосту, который организовали журналисты. Супруги вышли на связь из больничных палат — Марина из ЧОКБ, а Евгений — из госпиталя Вишневского в Москве. Благодаря тому минутному сюжету по ТВ о трагедии в их семье узнали миллионы.

«Многие пытались помочь. Больше всех запомнилась одна абсолютно незнакомая бабулечка, которая прорвалась ко мне в палату военного госпиталя в Москве и передала куриный бульон со словами: «Это тебе супчик. Чтоб обязательно съел! Я про тебя сюжет глядела на днях» и ушла», — с улыбкой вспоминает Евгений.

«Пользуясь случаем, мы хотели бы поблагодарить всех врачей в больницах Челябинска, Кунашака, Екатеринбурга, Москвы, что, часами стоя у операционных столов, вытаскивали нас с того света», — говорит Марина.

Обнять друг друга они смогли ещё позже — спустя почти семь месяцев после трагедии. Евгений приехал в больницу к жене, которая заново училась сидеть и говорить. С тех пор в семье Пресняковых все стараются не разлучаться.

«После случившегося мы стали труднее расставаться с детьми. У нас двое сыновей, но даже если они уезжают погостить к бабушке, мне тревожно. И не потому, что никто не поможет сходить в магазин. Ведь теперь, когда на коляске, то и маленькая ступенька — это как большая пропасть. Дело в другом. Мы так наскучались друг по другу, что, кажется, до конца своих дней не сможем надышаться, наглядеться, наобниматься», — рассказывает Марина.

Поэтому, даже выходя просто прогуляться во двор, каждый в этой семье говорит всем домашним: «Я тебя люблю!» Ведь никто не знает, что нас ждёт через миг — тихая гладь, водопад или омут. И важно успеть сказать те самые главные слова…

В клубе «Наше место» отметили День святого Валентина | Фотогалерея

Многие подходили ближе к экрану: Любовь — это мы, гласило название фильма о них. Сюжет смонтировали из фотографий прошедших встреч клуба «Наше место».
© АиФ / Надежда Уварова

Обычный ночной клуб, обычные посетители. Инвалидные коляски в стороне, несведущие и не поймут, почему эти люди «особые».
© АиФ / Надежда Уварова

Один из конкурсов — найди человека по имени и фамилии. Каждый вытягивал валентинку с чьими-то инициалами, должен был найти этого человека, чтобы сфотографироваться.
© АиФ / Надежда Уварова

В клубе «Наше место» отметили День святого Валентина | Фотогалерея

Источник