История перелом эпох

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 17 сентября 2019;
проверки требуют 2 правки.

Агитационный плакат о выполнении пятилетнего плана

«Великий перелом» — выражение И. В. Сталина, которым он охарактеризовал начатую в конце 1920-х в СССР политику форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

Новая экономическая политика, проводившаяся после окончания Гражданской войны и будучи по своей сути компромиссным решением острого кризиса, не могла обеспечить в условиях ожидавшейся войны должные темпы перехода экономики СССР от отсталой аграрной к развитой индустриальной. Одним из возможных путей развития могла быть дальнейшая экономическая либерализация и углубление НЭПа. ВКП(б) под руководством Сталина избрала другой путь — создание мобилизационной экономики с предельной концентрацией ресурсов в руках государства и политические репрессии против целых классов и социальных групп — и прежде всего против «кулаков».

История[править | править код]

В своей статье «Год великого перелома: к XII годовщине Октября» И. В. Сталин назвал 1929 год «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства»[1][2][3]. Именно в этот год произошёл окончательный отказ от политики НЭПа и обозначен мобилизационный курс развития, благодаря которому была решена стоявшая перед страной задача индустриальной модернизации.

Лидер СССР И. В. Сталин в 1929 году

По утверждению Сталина, в 1929 году партии и стране удалось добиться решительного перелома:

в области производительности труда, что выразилось в «развёртывании творческой инициативы и могучего трудового подъёма миллионных масс рабочего класса на фронте социалистического строительства».
в области разрешения в основном проблемы накопления для капитального строительства тяжёлой промышленности, ускоренного развития производства средств производства и создания предпосылок для «превращения нашей страны в страну металлическую».
в переходе земледелия «от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику, наконец, к гигантам-совхозам, вооружённым сотнями тракторов и комбайнов».

Реальная ситуация в стране, однако, была далеко не такая оптимистичная. Как указывает исследователь О. В. Хлевнюк, курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию «фактически вверг страну в состояние гражданской войны».

Особенно остро отреагировало сельское население — насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, привели к мятежам, количество которых к концу 1929 года исчислялось уже многими сотнями[источник не указан 479 дней]. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы.

На сопротивление деревни государство ответило силой. Провозгласив курс на сплошную коллективизацию и ликвидацию кулаков, опираясь на направленные в деревню из города специальные рабочие отряды при поддержке ОГПУ и армии, местные власти насильно сгоняли крестьян в колхозы, отнимая у них имущество.

Это привело лишь к ещё большему обострению обстановки. Согласно данным из различных источников, приводимым О. В. Хлевнюком, в январе 1930 года. было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 000 человек, в феврале — 736 (220 000), за первые две недели марта — 595 (около 230 000), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населённых пунктов. В марте 1930 года в целом в Белоруссии, Центрально-Чернозёмной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняли участие не менее 750 000—800 000 человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населённых пунктов.

Партийному и государственному руководству пришлось несколько отступить, и 2 марта 1930 в советской печати было опубликовано письмо Сталина «Головокружение от успехов», в котором вина за «перегибы» при проведении коллективизации была возложена на местных руководителей. Ещё через месяц на места была направлена правительственная директива о смягчении курса в связи с угрозой «широкой волны повстанческих крестьянских выступлений» и уничтожения «половины низовых работников», а также уточнения о порядке реализации коллективизации[4]. Сопротивление крестьянства, однако, привело лишь к некоторому сдерживанию темпов коллективизации, которая была завершена в последующие несколько лет, после того, как силами ОГПУ удалось подавить антисоветские выступления, нейтрализовать и ликвидировать их организаторов и наиболее активных участников. Усмирению крестьянства способствовала и массовая высылка кулаков и членов их семей в лагеря и трудовые поселения в Сибири и на Севере.

В период мирового экономического кризиса, демографическая статистика свидетельствовала о взрывном приросте населения СССР (+15,7 млн чел. с 1926 по 1939 гг.)[5] по сравнению с погрузившимися в Великую Депрессию США(прирост 13,5 млн чел)[6]. Двукратный рост доходов населения с 1932-го по 1937-й[7] обусловил не только улучшение благосостояния[источник не указан 794 дня][цитата не приведена 794 дня], но и увеличение объема внутреннего рынка, что в условиях удешевления импорта и экспорта вследствие кризиса явилось дополнительным импульсом к дальнейшей модернизации.[источник не указан 794 дня][цитата не приведена 794 дня]

В третью пятилетку удалось наконец приступить к реализации главной цели реформ — развертыванию военной промышленности в условиях нарастающей военной угрозы.[цитата не приведена 794 дня]

Итоги[править | править код]

В историографии годами «Великого перелома» принято называть период первых двух сталинских пятилеток.

Рост физического объёма валовой продукции промышленности СССР в годы 1-й и 2-й пятилеток (1928—1937 гг.)[8][9]

Продукция	1932 г.	1937	1932 к 1928 (%) 1-я пятилетка	1937 к 1933 (%) 1 и 2-я пятилетки
Чугун, млн. т.	6,2	14,5	188 %	439 %
Сталь, млн. т.	5,9	17,7	137 %	412 %
Прокат чёрных металлов, млн. т.	4,4	13	129 %	382 %
Уголь, млн. т.	64,4	128	181 %	361 %
Нефть, млн. т.	21,4	28,5	184 %	246 %
Электроэнергия, млрд кВт·ч	13,5	36,2	270 %	724 %
Бумага, тыс. т.	471	832	166 %	293 %
Цемент, млн. т.	3,5	5,5	194 %	306 %
Сахарный песок, тыс. т.	1828	2421	142 %	189 %
Станки металлорежущие, тыс. шт.	19,7	48,5	985 %	2425 %
Автомобили, тыс. шт.	23,9	200	2988 %	25000 %
Обувь кожаная, млн. пар	86,9	183	150 %	316 %

Первая пятилетка (1928-32) была разработана на основе Директив Пятнадцатого съезда ВКП(б), как продолжение и развитие идей долгосрочного плана ГОЭЛРО. Гл. задача 1-й пятилетки состояла в построении фундамента социалистической экономики и укреплении обороноспособности страны. План предусматривал задания и мероприятия, направленные на превращение СССР из аграрной в развитую индустриальную державу, на коллективизацию значительного числа крестьянских хозяйств. Работа по подготовке плана проходила в острой борьбе против троцкистов, отстаивавших лозунг «сверхиндустриализации», и правой оппозиции, требовавшей равнения на «узкие места» в народном хозяйстве, низких темпов развития, особенно отраслей тяжёлой промышленности.

В результате выполнения второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР было введено в действие 4500 крупных государственных промышленных предприятий. Часть продукции промышленности в общем объёме хозяйства повысилась с 70,2 % в 1932 до 77,4 % в 1937. 80 % всей промышленной продукции было получено на предприятиях, вновь построенных или полностью реконструированных за годы 1-й и 2-й пятилеток.

Для поддержки роста промышленного и сельскохозяйственного производства, а также в связи с развитием новых индустриальных районов была реализована масштабная программа железнодорожного строительства, введены в действие крупные сооружения водного транспорта. Грузооборот железнодорожного транспорта увеличился за пятилетие более чем в 2 раза. Производительность труда в промышленности выросла на 90 %, что явилось результатом повышения технического уровня и освоения новой техники.

По абсолютным объёмам промышленного производства СССР в конце 30-х гг. вышел на второе-третье место после США и Германии.[10] Сократилось отставание от развитых стран по производству продукции на душу населения. Количество рабочих выросло с 9 до 23 млн человек. В 1935 г. отменили карточки на продукты и промышленные товары. В третьей пятилетке (1937—1941) темпы роста промышленного производства по категориям А и Б(производство средств производства и производство товаров народного потребления)значительно снизились и не превышали в среднем 3-4 % в год. В этот период заметно выросла доля военной промышленности, которая к тому моменту стала обеспечена необходимой материально-сырьевой и кадровой базой.

В результате за 14 предвоенных лет были созданы целые отрасли промышленности буквально с нуля[цитата не приведена 794 дня], а также в достаточно быстрой ликвидации её последствий в виде карточной системы и т. д.

См. также[править | править код]

Головокружение от успехов
Сталинские репрессии
Коллективизация
Индустриализация
Голод в СССР (1932—1933)

Примечания[править | править код]

Источник

20-30-е годы считаются одним из самых противоречивых периодов в истории России ХХ века. Страна переживала эпоху «великого перелома», как ее назвал Иосиф Сталин. В эти годы в экономике были проведены два самых важных преобразования — индустриализация и коллективизация. Сегодня мы расскажем о том, как они шли, зачем были нужны и каких результатов достиг СССР в те годы в экономике.

К середине 20-х годов экономическая ситуация в СССР постепенно стабилизировалась благодаря НЭПу. Страна достигла в развитии показателей 1913 года — эталонного в истории Российской империи. Но несмотря на успехи, Советский Союз по-прежнему отставал от мира в техническом развитии и оставался сельскохозяйственным государством. Большевистскому руководству и, прежде всего, Сталину необходима была ускоренная индустриализация, т. е. переформатирование СССР из крестьянской державы в страну заводов и машин. Время диктовало свои условия: страна отставала от капиталистических стран, в окружении которых находилась.

«Нельзя снижать темпы! Наоборот, по мере сил и возможностей их надо увеличивать… Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим остаться битыми. История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость… Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (И. Сталин, 1931 г.).

Интересно, что мысли об индустриализации зрели в умах большевиков уже давно. Более того, первые шаги к этому были сделаны уже в начале 20-х годов, когда был запущен план государственной электрификации России (ГОЭЛРО), который предусматривал создание электростанций и реформирование дорожных систем. Вновь об индустриализации заговорили уже в 1927 году, когда на съезде партии обсуждался путь индустриализации — плановая экономика. Уже с 1928 года в СССР вводилась система государственного планирования и пятилетних планов, т. е. установления цифр, которые должны были быть достигнуты к определенному году. Из двух проектов реализации пятилеток (более реалистичного минимального и авантюрного оптимального) выбрали второй. Провозглашалось строительство 1200 заводов, 110 %-ый рост производительности труда, тройное увеличение выпуска продукции и т.д. Более того, пропагандировался лозунг «Пятилетку в четыре года!», который, правда, не все смогли исполнить. Не всех вершин достигла экономика, однако и то, что было сделано, поражает своим масштабом.

В разы выросло производство стали, чугуна, электроэнергии, нефти, угля, бумаги и сахара. Количество произведенных автомобилей в стране выросло к 1933 году почти на 3000 %. Были построены: железная дорога из Сибири до Средней Азии, Днепровская ГЭС, тракторные заводы в Харькове, Челябинске и Сталинграде, вагонный завод на Урале, автомобильный завод им. Сталина (ЗИС), металлургические заводы в Магнитогорске, Челябинске, Липецке и Норильске. Было начато строительство московского метро (открыто в 1935 г.).

Как же правительство и партия проводили индустриализацию? Прежде всего, с помощью пропаганды, когда на стройки и заводы мобилизовались люди, в основном, молодые, жаждавшие подвигов. Они жили в палатках и бараках, не всегда получали достойное питание, нередко ограничивались в деньгах, но все равно с радостью отправлялись строить светлое будущее социализма. Достижения в труде всемерно поощрялись руководством. Устраивались соцсоревнования, была учреждена награда «Герой социалистического труда», в газетах воспевались подвиги советских тружеников, перевыполнивших план (например, известный подвиг шахтера Стаханова). Кроме того, немало сил в индустриализации СССР приложили заключенные, сидевшие по самым разным статьям. Именно тогда появилась система ГУЛАГа.

Однако мощнейшая и невероятно ускоренная индустриализация требовала больших вложений и жертв, которые в СССР пришлось платить деревне. Сельское хозяйство, по мысли Сталина, должно было своим хлебом и рабочей силой оплатить строительство заводов и железных дорог. Для этого в 1927 году было принято решение о реформировании сельскохозяйственной системы страны и создании коллективных хозяйств (колхозов), в ведение которых переходила земля, обрабатываемая вступившими туда крестьянами. Коллективизация началась в 1928 году и проходила, как всегда, ускоренными темпами: деньги от хлеба нужны были государству.

СССР в массовом порядке продавал хлеб за границу, чтобы получить от западных стран деньги на проводившуюся индустриализацию. Интересно, что СССР, опасавшийся войны с капиталистическими державами, большие финансы и ресурсы в обмен на хлеб получал из Германии, с которой у Советского Союза в 1941 году разразилась война.

Для сельских жителей это означало лишение почти всего того, что они получили благодаря Октябрьской революции — земли, хлеба и воли. Частная собственность уходила в прошлое и становилась общественной. У деревенских жителей оставалось только небольшое личное подсобное хозяйство. Работа в колхозе оценивалась не в деньгах, а в трудоднях, т. е. отработанном на общественном хозяйстве времени. Трудодни можно было обменять на продукты. За невыполнение норм могли изгнать из колхоза и даже лишить подсобного хозяйства, поэтому деревенским жителям приходилось мириться с новыми правилами. Тогда же появился знаменитый «закон о трех колосках», каравший уголовным заключением за воровство даже самого небольшого колхозного имущества. В связи с коллективизацией появилось немало горьких шуток.

«Как избавиться от вшей? Напишите на голове слово «колхоз», и они тут же все разбегутся».

—

«Колхоз — дело добровольное. Хочешь — вступай, не хочешь — корову заберем!».

—

«На колхозном собрании вручают подарки за хорошую работу к 7 ноября.

— За отличную работу в поле товарищ Иванова премируется мешком зерна! (Аплодисменты).
— За отличную работу на ферме товарищ Петрова премируется мешком картошки! (Аплодисменты).
— За отличную общественную работу товарищ Сидорова премируется собранием сочинений Ленина! (смех, аплодисменты, выкрики из зала: «Так ей и надо!»)».

Но, пожалуй, самым главным врагом для советской власти в деревне стали зажиточные крестьяне с крупными хозяйствами и запасами хлеба — кулаки. Даже Сталин, совершивший в начале 1928 года пропагандистскую поездку в Сибирь с целью уговорить крестьян сдавать хлеб государству, подтверждал, что у кулаков самые большие запасы. По деревням разбрелись толпы «уполномоченных» вместе с отрядами ГПУ, которые проводили изъятие почти всего имущества у крестьян (фактически, страдали не только кулаки, но и обычные небогатые и даже бедные крестьяне). Хлеб изымался, а раскулаченные семьи ссылались в отдаленные районы могучего СССР. Всего было раскулачено около 400 тысяч семей. Многие погибли при пересылках и переездах, а многие пали в конфликтах с властями.

К середине 30-х годов СССР из аграрной державы превратился в индустриальную империю. Работали мощнейшие заводы, строились города, ходили поезда, экономика работала. Однако у всего этого была и обратная сторона. Это и практически убитая коллективизацией деревня, в которую пришло ВКПБ — «второе крепостное право большевиков»; и множество раскулаченных семей, лишившихся не только имущества, но и свободы; и жертвы пересылок и голода, разразившегося в начале 30-х годов; и рост числа заключенных, за счет которых строились каналы и заводы. Страна достигла небывалой мощи, но из-за этого погибло множество людей… Все тот же вечный спор о целях и средствах…

Источник

Г. Э. Щеглов

Содержание

К читателю

Список сокращений

Глава 1. Формирование мировоззрения и начало научной деятельности (1867–1899)
1.1. Детство и годы учебы
1.2. Санкт-Петербургская духовная академия и первые научные труды
1.3. Определение на службу и расширение церковно-общественной деятельности
1.4. Магистерская диссертация
1.5. Последние труды по истории православия на Беларуси
1.6. «Народная Академия»
Глава 2. На вершине творчества (1900–1907)
2.1. Большие замыслы и новые горизонты
2.2. Доктор церковной истории
2.3. Архив Александро-Невской Лавры. Религиозно-философские собрания. Взгляд на церковную жизнь Петровской эпохи
2.4. Предсоборное Присутствие
Глава 3. Служба (1908–1914)
3.1. Особые поручения
3.2. В Учебном комитете
3.3. К вопросу о кодификации церковных законов
3.4. В духовных семинариях
3.5. Юбилеи. Летописец Александро-Невской Лавры
Глава 4. Великий перелом (1914–1924)
4.1. Война. Утраты
4.2. Подготовка к Всероссийскому Поместному Собору
4.3. Всероссийский Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918 годов
4.4. Делегация Высшего церковного управления
4.5. Архивы Высшего церковного управления
Послесловие
Библиография. Источники
1. Опубликованные
1.1. Печатные труды С.Г. Рункевича
Издания под редакцией С.Г. Рункевича
Готовились к печати (в 1914 г.)
Статьи С.Г. Рункевича в «Православной богословской Энциклопедии»
1.2. Отзывы на труды С.Г. Рункевича
1.3. Делопроизводственная документация
2. Архивные материалы
3. Фотоматериалы
Литература
Приложение
Труды С.Г. Рункевича, вышедшие отдельными изданиями
Под редакцией С.Г. Рункевича

Монография посвящена жизни и трудам крупнейшего церковного деятеля и ученого Степана Григорьевича Рункевича (1867–1924). Это глубокая и сложная фигура, ознакомление с которой дает возможность проследить не только судьбу отдельного человека, формирование его мировоззрения, становления С.Г. Рункевича как ученого, но и позволяет через него проследить судьбу Русской Православной Церкви в ее наиболее сложный период – конец XIX–начало XX века, вплоть до революционных потрясений и начала гонений на Церковь. Книга написана главным образом на основе многочисленных архивных и опубликованных источников.

Для специалистов-историков и всех интересующихся отечественной церковной историей.

К читателю

Настоящая книга посвящена жизни и трудам крупнейшего церковного деятеля и ученого конца XIX – начала XX века Степана Григорьевича Рункевича (1867–1924). К сожалению, имя его до недавнего времени относилось к числу забытых, известных лишь ограниченному кругу специалистов, между тем как научно-литературное наследие, служебная деятельность и личность С.Г. Рункевича весьма замечательны во многих отношениях.

Прежде всего, он представляет интерес как выдающийся церковный деятель того времени, когда Русская Православная Церковь находилась на одном из труднейших этапов ее бытия. Это глубокая и сложная фигура, изучение жизни которой дает возможность проследить не только судьбу отдельного человека, формирование его мировоззрения, становления как ученого, но и позволяет через него проследить судьбу Русской Церкви в ее наиболее сложный период – конец XIX–начало XX века, вплоть до революционных потрясений и начала гонений на Церковь.

Сын сельского священника, С.Г. Рункевич получил классическое для выходцев из духовного сословия духовное образование – училище, семинария, академия. Благодаря своей даровитости и трудолюбию, он уже студентом обратил на себя внимание, и после окончания духовной академии был приглашен сотрудником в архив Святейшего Синода. Со временем Рункевич вырос в крупного ученого, получив в достаточно еще молодом возрасте степень доктора церковной истории. В служебном отношении он занимал перед революцией 1917 года должность помощника управляющего Синодальной канцелярией, дослужившись до чина действительного статского советника. С именем С.Г. Рункевича связаны такие известные исследования, как «История Минской архиепископии (1793–1832)» (1893); «Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов», т. I (1897) и т. II (1907); «Петербургская приходская благотворительность» (1900); «Учреждение и первоначальное устройство Святейшего Правительствующего Синода» (1900); «Русская церковь в XIX веке» (1901); «О добродетелях и подвигах по творениям святого Василия Великого» (1906); «Архиереи петровской эпохи в их переписке с Петром Великим» (1906); «Александро-Невская лавра (1713–1913)» (1913); «Великая отечественная война и церковная жизнь. Кн. 1: Распоряжения и действия Святейшего Синода в 1914–1915 гг.» (1916) и др. Помимо отдельных книг С.Г. Рункевичем было опубликовано множество очерков, статей, заметок, рецензий, помещенных в «Церковном Вестнике», «Христианском Чтении», «Страннике», «Историческом Вестнике», «Церковных Ведомостях», «Новом Времени» и других периодических изданиях. Все литературное наследие ученого измеряется сотнями наименований, более сорока из которых вышло отдельными изданиями.

Большой интерес представляет не только сама личность С.Г. Рункевича, но и время, в которое ему выпало жить и трудиться. Бесспорно, это любопытнейший и вместе с тем один из наиболее трагических периодов русской истории. Историки пристально всматриваются в это время, пытаясь уловить и осмыслить причины, так круто и бескомпромиссно повернувшие в 1917 году русскую историю. Это время, невероятно динамичное, было вместе с тем временем крайне противоречивым. С одной стороны, Российское государство переживало необычайный подъем буквально во всех сферах жизни, с другой – скатывалось к неминуемой катастрофе. «Как?» и «Почему?» – вот вопросы, неотступно возникающие буквально на каждом шагу, когда соприкасаешься с этим временем.

Вместе с тем названное время представляет один из самых динамичных и оживленных периодов в жизни Русской Православной Церкви. Именно на конец XIX и первые десятилетия XX столетия приходится заметное оживление церковного самосознания. В то же время в связи с социальными катаклизмами резко обнажились и проблемы церковной жизни, для разрешения которых возникла неотложная потребность реформ, и в связи с этим встал вопрос о созыве Поместного Собора Русской Православной Церкви. Важнейшими вехами на пути к церковным реформам стали Предсоборное Присутствие 1906 года, учрежденное в 1912 году Предсоборное Совещание, Предсоборный Совет и, наконец, сам Поместный Собор 1917–1918 годов – главное событие церковной жизни той эпохи. Ко всем этим эпохальным событиям был непосредственно причастен С.Г. Рункевич. В 1906 году он состоял делопроизводителем III отдела Предсоборного Присутствия, занимавшегося вопросами преобразования церковного суда. С 1912 года был членом-делопроизводителем Предсоборного Совещания, а с июня 1917 года – членом Предсоборного Совета.

Совершенно особый период жизни С.Г. Рункевича представляют 1917–1923 годы – время его деятельности в Москве. В 1917–1918 годах Рункевич принимает участие в работе Поместного Всероссийского Собора в качестве члена Собора и председателя его Редакционного отдела. В то же время он участвует в работе специальной делегации Высшего церковного управления, образованной для защиты перед советским правительством имущественных и иных прав Церкви, пораженных после объявления Декрета об отделении Церкви от государства. На фоне ряда неудачных попыток делегации построить конструктивный диалог с новой властью и защитить имущественные права Церкви, особое значение приобретает единственный вопрос, нашедший сочувствие в советском правительстве. Это вопрос об охране церковных библиотек и архивов, оказавшихся в годы революции в бедственном, катастрофическом положении. Решением именно этого вопроса и занимался С.Г. Рункевич, сыграв исключительную роль в проблеме охраны церковных архивов. Ему же принадлежит и выдающаяся заслуга охраны и приведения в порядок соборного и других архивов Высшего церковного управления, оставшихся на его единоличном попечении после прекращения деятельности Поместного Собора.

Посмертная безвестность С.Г. Рункевича была вполне закономерной для того времени. В хаосе, вызванном революционным разломом русской истории, память о нем быстро затерлась, и это было немудрено, когда среди бурлящего моря гражданской смуты, в водовороте тех страшных событий гинули миллионы. В годы развернувшихся гонений на Церковь, когда планомерно и систематично разрушались духовные и культурные ценности, на грани гибели оказалась и церковная наука. В скорбях и лишениях один за другим уходили из жизни ее представители. О тех, кто остался в России, вскоре забывали. Да и удивительно ли это, когда само существование церковной организации стояло под вопросом.

Так случилось со многими, и казалось, история навсегда потеряла их из виду. Однако след, оставленный такими людьми, как С.Г. Рункевич, не может затеряться во времени, такие люди свидетельствуют о себе и после смерти. Их образы, их дела проступают сквозь завесу времени, только нужно пристальней вглядеться в их лица. Нельзя сказать, что это легко, ведь сегодня приходится среди развалин и обломков прошлого отыскивать осколки разбитого образа, восстанавливая целостную картину жизни человека, его деятельности, интересов, взглядов. Именно такую попытку и представляет предлагаемое вниманию читателя исследование.

К сожалению, до настоящего времени сколько-нибудь серьезной реконструкции жизни и деятельности ученого не предпринималось. Биографические очерки, помещенные в биографическом словаре Н.И. Афанасьева «Современники»1 и юбилейном издании «Пятидесятилетие высочайше учрежденной комиссии по разбору и описанию архива Св. Синода 1865–1915»2, да небольшая заметка в «Энциклопедии» Брокгауза и Ефрона исчерпывают информацию о С.Г. Рункевиче. Это весь круг сведений о блестящем историке, мыслителе и церковном деятеле.

В основу настоящего исследования положены материалы, почерпнутые главным образом из фондов различных библиотек и архивов.

***

Автор выражает искреннюю благодарность за оказанную поддержку во время работы над книгой профессору Валентине Анатольевне Тепловой (Минск), Александру Викторовичу Артюховичу (Минск), Владимиру Егоровичу Самохину (Москва), священнику Александру Ионову (Москва) и всем, кто в какой-либо мере оказал содействие или поддержку в написании настоящего исследования.

Список сокращений

Архив РАН (СПб.) – Архив Российской академии наук (С.-Петербург).

ВЦУ – Высшее церковное управление.

ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации (Москва).

ГУАД – Главное управление архивным делом.

ЕВ – Епархиальные Ведомости.

ЕГАФ – Единый государственный архивный фонд.

ИВ – Исторический Вестник.

ИИМК РАН – Институт истории материальной культуры Российской академии наук (С.-Петербург).

КА – Красный архив.

НИАБ – Национальный исторический архив Беларуси.

НИОР РГБ – Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва).

ОР РНБ – Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (С.-Петербург).

ПБЭ – Православная Богословская Энциклопедия.

РГИА – Российский государственный исторический архив (С.Петербург).

ХЧ – Христианское чтение.

ЦВ – Церковный Вестник.

Ц Вед – Церковные Ведомости.

ЦГАК СПб. – Центральный государственный архив кинофотофонодокументов С.-Петербурга.

ЦГАЛИ СПб. – Центральный государственный архив литературы и искусства С.-Петербурга.

ЦГИА СПб. – Центральный государственный исторический архив С.-Петербурга.

* * *

Афанасьев Н.И. Современники. Т. II. – СПб., 1910. – С. 364–366.

Пятидесятилетие высочайше учрежденной комиссии по разбору и описанию архива Св. Синода 1865–1915. Ист. записка. – Пг.: Синод. тип., 1915. – С. 373–385.

Источник: Минская Духовная Академия им. Святителя Кирилла Туровского. Минская Духовная Семинария им. Вселенских Учителей и Святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Г.Э. Щеглов. Степан Григорьевич Рункевич (1867—1924) : Жизнь и служение на переломе эпох. Минск «врата» 2008. По благословению Высокопреосвященнейшего Филарета, Митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси

Комментарии для сайта Cackle

Источник