Доиграл матч с переломом

Врач ЦСКА Александр Ярдошвили рассказал о спине Думбия, крестах Сычёва, пятке Тошича, шрамах Черевченко и героизме Акинфеева.

За 35 лет врачебной практики доктор ЦСКА Александр Ярдошвили прошёл огонь, воду и медные ноги футболистов. В апреле Ярдошвили справил юбилей — 60 лет. А в конце мая удостоился почётного звания «Заслуженный врач России». Мы пообщались с корифеем отечественной спортивной медицины и проследил его жизненный путь, наполненный множеством занимательных историй.

— Быть врачом – это призвание, Александр Эдуардович?
— Я очень люблю медицину! И горжусь тем, что за 35 лет не пропустил ни единого дня. Никогда не лежал на больничном и не числился безработным. Многие меняют работу, как перчатки: два месяца в одном клубе, полгода в другом. В моей же карьере было всего лишь четыре команды.

— Начинали вы, кажется, в одесском «Черноморце»?
— Да, в 1980-м. Там прошла моя врачебная юность. Прекрасно помню свой первый матч. Только прилетел в Одессу, а уже на следующий день игра с «Пахтакором». Выиграли 2:0. Даже на поле не выбегал, не знал, что к чему. Спустя два года Никита Павлович Симонян, переехавший в Москву, организовал мой переход в «Динамо».

— Когда начинали работать, сколько человек было в медицинской бригаде?
— Два, да и то не везде. Обычно один доктор и один массажист, но в некоторых командах медицинский штаб вообще отсутствовал. А последние семь-восемь лет и двоих докторов не хватает. Есть команды, где работает по четыре человека.

— Медицинский чемоданчик всегда при вас, никогда не пропадал?
— Бывало, футболисты подшучивали (улыбается). Только отвернулся, а его нет. Приходилось искать. Где? В самолёте, например. Это случалось во всех командах, и в «Динамо», и в «Локо», и даже в ЦСКА. Сейчас с чемоданчиком другая беда, особенно в европейских аэропортах. Там куча всяких жидкостей, инструментов и сдавать его в багаж — катастрофа. Кинут неаккуратно – все склянки внутри побьются. Поэтому мы помещаем чемодан в специальный металлический ящик. Только так, иначе не провезёшь. А раньше брал его в салон, чтобы в случае чего оказать первую помощь. Вплоть до того, чтобы роды принять.

— Когда-то вы трудились на скорой помощи. Хорошая школа?
— Это всегда экстремальные ситуации. Нужно быстро среагировать на зачастую не самую простую проблему. Умение оперативно оценить обстановку и принять решение — главное, чему научился в неотложке.

— Самые нетравмирующиеся игроки в ЦСКА — это…?
— Игнашевич, Березуцкий, Вернблум, Натхо, Ерёменко и Муса.

— Почему именно они?
— Прежде всего — генетика. Их организм очень хорошо переваривает нагрузки. Естественное восстановление происходит быстро. Второй момент — высочайший профессионализм. Казалось бы, мелочь — после тренировки бегом в душ и домой. А можно принять ледяную ванну для венозного оттока, пойти на массаж. Или до тренировки полчаса позаниматься в зале. Игроки ЦСКА это делают.

— Результат налицо?
— Посчитал — семь футболистов ЦСКА провели все 17 игр в первой части чемпионата. Для сравнения: у других — один-два человека. Имея ограниченное количество классных игроков, можно максимально уберечься от травм.

— Которых всё же не избежать.
— Серьёзных — конечно. Можно вспомнить травму Березуцкого в товарищеской игре с Казахстаном. Такое повреждение лечится не день и не два, но тем не менее на ближайший матч с «Зенитом» он вышел.

— Рисковали тогда?
— Иногда приходится. Но я бы отметил высочайший моральный дух Василия. Это достойно уважения.

— А кто самый подверженный травмам? Понятно, что раньше был Думбия…
— Я бы так не сказал. Травмы Думбия связаны с позвоночником. При этом Сейду максимально быстро возвращался в строй. Скорее назову Цауню. Парню ужасно не везёт, он часто травмирует голеностопный сустав и кости стопы. Саша перенёс три операции, поэтому сыграл так мало. Много талантливых футболистов не показали всего из-за травм. Взять, к примеру, «Баварию», где постоянно травмируется защитник Бадштубер. Смотришь на него — роскошный организм, мощный, здоровый. А внутри что-то не так.

— Помнится, в выездном матче с «Манчестер Сити» Думбия рвался на поле, хотя не до конца вылечился.
— Сейду получил травму голеностопа в выездном матче с «Уралом». Вроде повреждение незначительное, но болезненное. А нужно ещё тренироваться. Думали, играть ему или нет, но сказалось желание Думбия помочь команде. Поэтому он играл. В выездном матче с «Манчестер Сити» вышел на поле и забил два важнейших гола.

— Вы застали в ЦСКА Марка Гонсалеса. Уникальный игрок с точки зрения медицины.
— На него повлияли две тяжелейшие травмы. За всё время работы мне не доводилось видеть столь редкой патологии. Не буду вдаваться в подробности, но руководство искало специалистов, способных решить эту проблему. Провели тяжёлую операцию, и, слава богу, Гонсалес играет. Правда, в другой стране. Очень много времени ушло на восстановление.

— Гонсалес — хрустальный?
— Нет, это результат единоборств. Футбол – травмоопасный вид спорта. Иногда футболист даже теряет сознание, как в первом круге с «Торпедо», когда Миланов столкнулся со Стекловым. Секунд 40-50 пришлось понервничать. Черепно-мозговая травма привела к западению языка. Дело могло закончиться плачевно.

— За вашу многолетнюю практику бывали случаи, как со Стекловым?
— Помню «Локомотив» играл со «спартаком» в начале 2000-х. В верховом единоборстве столкнулись Пашинин, Черевченко и Титов. Егор отскочил, а Олег и Игорь со всего маха ударились головами. У Пашинина разрыв мягких тканей на полчерепа, а у Черевченко разрыв верхнего века, чуть глаз из глазницы не выпал. Оба потеряли сознание, и существовала реальная угроза жизни.

— Шили сразу?
— Нет, сначала нужно провести другие мероприятия. Это когда Баше в матче с «Динамо» прыгнули шипами в ногу и разлетелись мягкие ткани бедра – вот тогда быстро зашили Марко в раздевалке.

— У Черевченко шрам на глазу — это оттуда?
— У него вообще много шрамов. Игорь никогда не жалел ни себя, ни соперника. Правда, у хоккеистов шрамов побольше. Часто из-за попадания шайбы. Или как на недавнем чемпионате мира, когда травму получил Чудинов. Попади лезвие конька чуть ниже — перерезало бы сонную артерию. А так наложили 17 швов, и уже в следующей игре Максим вышел на лёд.

— Какой вид спорта травматичней — футбол или хоккей?
— Как ни странно, с большим отрывом лидирует футбол. Хоккей, бокс, регби или американский футбол ему не чета. Там экипировка закрытая, а футболисты выходят в трусах, маечке, гетрах и маленьких щиточках, которые непонятно что закрывают.

— Вернблум не любит щитки и приспускает гетры. Почему?
— Ему так удобней. Понтус высокопрофессиональный футболист и сам знает, как ему лучше. Не стоит влезать в эту ситуацию.

— Правда, что израильский врач Марк Расновский какими-то чудо-уколами вылечил колено Натхо?
— Марк давно уехал из России и сейчас трудится врачом в сборной Израиля. Знаю этого доктора, нас познакомил Савелий Мышалов, когда я ещё работал в «Локомотиве». У всех свои секреты, но это секрет Полишинеля. Ничего сложного нет, просто Расновский скрывает рецепт и думает, что это тайна. На самом деле противовоспалительные препараты известны. Кому-то помогает, кому-то нет. Натхо помог. Но в случае серьёзной травмы он бесполезен.

— Вам когда-нибудь говорили «Доктор — вы маг и волшебник»?
— Тот же Черевченко, как оправился от одной из травм, сказал: «Спасибо, профессор». Приятно.

— Кстати, Черевченко — он какой?
— Характер у него мощный. Игорь хорошо понимает и чувствует игроков.

— Помните, как в 2005-м Дмитрий Сычёв порвал кресты?
— Играли в Казани. Счёт был 3:1 в пользу «Рубина». На последних минутах Сычёв сделал ускорение в штрафную. И тут вратарь Харчик схватил Диму за голеностоп. Сустав остался в руке, а тело пошло дальше. В итоге — разрыв крестообразной связки. Совершенно нелепая травма.

— Согласны, что карьера Сычёва разделилась на до и после Казани?
— Операцию Томас Фройлих из Штутгарта провёл блестяще. Но восстановление задерживалось. Что-то произошло, и Сычёв перестал походить сам на себя. Хотя уровень медицины сегодня такой, что травма передних крестов не представляет той сложности, что ещё лет 15 назад.

— Какой период восстановления после такой травмы?
— Чётко шесть месяцев.

— Недавно у нас в гостях был Валерий Газзаев, который утверждал, что Олич поправился за четыре.
— Дело не в том, как быстро он поправился. Аутопластика предполагает, что новая связка должна прижиться. Плюс мышца, удерживающая колено с трёх сторон, должна быть ещё лучше, чем на здоровой ноге. Чаще, наоборот, бывает, что нужно больше времени.

— Например?
— Малхаз Асатиани — девять месяцев. Дело в психологии. Весь реабилитационный период Малхаз провёл в Германии. Прошло шесть месяцев, а тренироваться нормально Асатиани не мог. Что-то ему мешало. Помню, приехали в Волгоград к «Ротору». Малхаз готовился сыграть. А в день матча вдруг подходит и говорит: «Не могу, не готов». Малхаз человек тонкий, действовал больше за счёт мысли. Думаю, он посчитал, что не сможет сыграть на должном уровне.

— Есть обратные примеры?
— Евсеев через четыре с половиной месяца после операции на передней крестообразной связке пришёл к Сёмину и сказал: «Готов тренироваться. Почему вы меня не зовёте?» В итоге вышел на поле недели на две раньше. Но это не физика, это характер.

— Кстати, кто был бесстрашнее — Евсеев или Соломатин?
— Евсеев. А у Соломатина невероятный послужной список. Только в детстве Андрей пережил 13 травм с анатомическим повреждением. После такого в команде мастеров не заиграешь. А он и в «Локомотиве», и в ЦСКА, и в сборной России выступал на очень высоком уровне. Невероятная сила духа. Самым бесстрашным из тех кого, я видел, назову Вернблума. Даже не Новикова или Никулина из «Динамо». У всех разный болевой порог, но у Понтуса он самый низкий. Вспоминаю и Игоря Чугайнова. Играли в Лиге чемпионов в Москве. В него прыгнули шипами. В голени две дырки, и оттуда кровь ручьём. Говорю ему: «Уходим!» А он в ответ: «Быстро перевяжи, я возвращаюсь на поле».

— А с переломами кто-то играл?
— С переломом играть невозможно. Доигрывать — можно. Тошич в позапрошлом году доигрывал матч с переломом пятой плюсневой. Геройский поступок, не каждый так может.

— Кресты и Гилерме — тоже история не из приятных.
— Гиля молодец. Он героически перенёс три операции. Но самый героический из вратарей — это Акинфеев. Человек перенёс две тяжелейшие травмы, но оба раза настолько быстро возвращался в строй, что ни на йоту не дал усомниться в своём профессионализме. А были футболисты, которые практически никогда не имели проблем. Например, Юра Дроздов, Виктор Онопко, Элвер Рахимич.

— Что важнее — заморозка или слова поддержки в первые секунды после травмы?
— Слова. Плюс важно быстро поставить диагноз.

— Сколько времени есть у врача, чтобы определиться с диагнозом?
— От случая к случаю. От пары секунд до минуты. Диагноз не должен быть точным на 100 процентов. Главное – понять, может футболист продолжить игру или нет. Отдельная история с травмами головы. После финала чемпионата мира 2014, когда игрок сборной Германии Кристоф Крамер выступал с сотрясением мозга, вышла установка — определять диагноз не менее чем за три минуты.

— Не так давно в Бельгии умерло сразу два футболиста от сердечного приступа. Как это возможно в условиях современной медицины?
— Скорее всего, это миокардиопатия, она практически не диагностируется. Если бы её можно было бы выявить, эти спортсмены не занимались бы своим делом. Их бы никто не допустил. А они занимаются. Разве в Бельгии плохие врачи? Нет, просто эту проблему невозможно увидеть.

— Вы встречались с сердечными проблемами у футболистов?
— «Локомотив» при Рахимове хотел купить аргентинца Матео, но мы были против. Провели обследование в Афинах и обнаружили патологию, которая могла привести к летальному исходу.

— «Локомотив» — это большая глава в вашей жизни. Тяжело было расставаться?
— Всё шло к этому. Было ощущение, что мне не доверяют. Просто не продлили контракт. Плюс было приглашение от ЦСКА, которое показалось мне симпатичным. Коллега доктор Керимов заинтересовал, за что ему большое спасибо. В итоге принял правильное решение, о котором ничуть не жалею. Мы, кстати, вместе звание заслуженного врача получили. Хотя, конечно, мне было жалко расставаться с футболистами «Локо», персоналом. Столько лет отдал клубу.

— Со Смородской общались?
— Да, Ольга Юрьевна сказала, что контракт продлевать не будем. Почему? Я не стал спрашивать.

— Догадываетесь, почему оказались не нужным?
— Лучше спросите об этом у нынешнего руководства «Локо».

— Последний день в Баковке помните?
— Ну, Баковку я не забываю. Я живу в 100 метрах от базы, каждый день рядом гуляю с собакой (улыбается). И ребят встречаю.

— С кем из футболистов остались доверительные отношения?
— С Гилерме, Тарасовым, Самедовым, Павлюченко, Шишкиным, Янбаевым. Это ребята, с которыми нас многое связывает.

— Памятная история произошла в 2003 году, когда «Локомотив» занял четвёртое место. Соломатин звонил вам из автобуса и извинялся за гол Евсикова.
— Было такое. Мы тогда ужасно расстроились. На последних минутах Денис забил этот злосчастный автогол и оставил нас без медалей. Позвонил Соломатин и извинился. Ему было ужасно неудобно за это.

— Правда, что Сёмин вырвал трубку?
— Да, услышал и отобрал телефон. Палыч еще не отошёл от игры и стал кричать в трубку. Эмоции. Такое с ним бывает.

— Примеры приведёте?
— Ну, как-то в одном из матчей Кузьмин получил тяжёлое рассечение. И нужно было время, чтобы перевязать его. А нам в тот момент забили гол. Сёмин ругался: «Как же так? Что вы так долго! Будь Олег на поле — не пропустили бы».

— Измайлов — особый пациент?
— Сложный. В своё время были моменты, они не давали ему играть в футбол.

— Расскажите про Обиору. «Парень хитрый и фантастический ленивый», — так про него сказал ваш коллега Мышалов.
— Нужно понимать, что есть безумно одарённые игроки, которые не смогли полностью раскрыть свой потенциал. А есть трудяги, кто кровью и потом добиваются результата и играют долго. Обиора относится к первой категории. Чуть что, сразу — ой, мышца болит. Смотрим, мышца целая, а играть не может. Думаю, это помешало ему стать футболистом мирового уровня. Он умел всё в футболе. Зато в обычной жизни был со странностями. Мог ночью за хлебом сходить, чтобы его никто не видел. Почему? Может днём боялся, чёрт его знает.

— А были среди футболистов такие, кто никогда не жаловался?
— Иванович даже витамины не пил и колоть себя не давал. Но у него и травм-то по сути не было. Говорил: «Я молодой и здоровый, мне ничего не нужно». Как-то возникла небольшая мышечная проблема. Махнул рукой: «Ничего не надо — само пройдёт». И ведь проходило! Он всё время играл в «Локо» и до сих пор играет за «Челси» без замен. Это как раз тот случай, когда человек всю карьеру проходит без травм.

— А Миланов из ЦСКА постоянно падает, громко кричит…
— Все люди разные. У Георгия обратная сторона — боль он ощущает больше, чем другие. При этом Миланов постоянно играет и терпит.

— В ЦСКА был талантливый игрок Эльм. Покинул команду по медицинским причинам.
— У него патология, с которой заниматься профессиональным спортом невозможно. Какое-то время мы справлялись определёнными препаратами. Но в итоге болезнь прогрессировала, и через какое-то время даже они перестали помогать. В мире семь футболистов с этим заболеванием. Ни один из них сейчас не играет. Один когда-то выступал в основе в «Манчестер Юнайтед», а теперь работает в административном штабе. Жалко Эльма, футболист потрясающий — но, увы. Слава богу, что вне спорта с этим жить можно. Хотя приятного мало.

— У Лоськова в «Локо» были специальные стельки из-за того, что одна нога короче другой. Это частая проблема?
— Эта проблема почти всех. В России больше двух третей футболистов играет со стельками. Достаточно двух миллиметров разницы, чтобы возникли проблемы. А у Лоськова были другие сложности со стопой, влиявшие на его позвоночник. Поэтому боли в спине иногда выводили его из строя.

— В ЦСКА многие играют со стельками?
— Почти все.

— Чувствуете особый спрос в ЦСКА, где каждый игрок на вес золота?
— Футболистов, регулярно выходящих на поле за основной состав, в ЦСКА действительно немного и их практически некем заменить. В отличие от того же «спартака» или «Локомотива», где по 25 не самых заметных человек в команде. Поэтому в ЦСКА работает два профессиональных врача, два физиотерапевта, три массажиста и тренер по физподготовке. А вообще отмечу, что у нас очень дружная команда. И мне в ней работается более чем комфортно.

— Три главных качества футбольного врача?
— Первое и главное — знания в области спортивной медицины. Второе — безотказность в любом вопросе, связанном с комфортом игрока. Не важно, выходной или час ночи. Нужно немедленно реагировать. И третье — терпение. Без него в нашей работе тоже никуда. И я стараюсь исходить из этих принципов.

Источник | Автор текста: И.Карпов и Д.Целых | Правила сайта | Помощь сайту